Рубрики
Блоги Переживания Тема недели: Патриотический консенсус

Единственный успех оппозиции

Оппозиция нам нужна, но никакой прозападной и либеральной она быть не может

За те пятнадцать лет, которые по сути существует наша современная оппозиция, никаких впечатляющих результатов она добиться не смогла. Результаты выборов раз от раза все плачевнее, насмешки над оппозицией все громче, персонажи все карикатурнее. Чем хуже обстоят дела, тем громче заявления. Впрочем, оппозиция в этом не одинока.

Однако, один-единственный настоящий успех у нашей оппозиции все-таки есть. Действительно серьезное достижение. Без дураков. Иронизировать здесь не приходится. И это вовсе не масштабные митинги на Болотной и Сахарова, не второй результат на выборах мэра Москвы и даже не изгнание Леси Рябцевой с оппозиционной радиостанции. Успех нашей оппозиции состоит в том, что за пятнадцать лет ей удалось приватизировать само слово «оппозиция».

Что самое ценное в компьютере, который стоит перед вами, в вашем планшете или смартфоне? Нет, не экран и не процессор. Самое ценное — в логотипе. Дороже всего стоит бренд. Именно он, зачастую, помогает огромным транснациональным компаниям, терпящим бедствие, пережить тяжелые времена. Именно он дает возможность в ряде случаев потонуть не сразу. В каждый узнаваемый бренд вложены огромные деньги, потраченные на рекламные кампании.

Вот и наша «оппозиция» давно сделалась таким брендом. Кого мы представляем прежде всего, когда произносим это слово? КПРФ и Геннадия Зюганова? ЛДПР и Владимира Жириновского? «Справедливую Россию» и Сергея Миронова?Да нет же, конечно. Под словом «оппозиция» мы подразумеваем разношерстную группу людей, которые год за годом сражаются, не зная устали, с кровавым режимом: Михаил Касьянов и Михаил Ходорковский, Алексей Навальный и Ксения Собчак, Илья Яшин и Виктор Шендерович. Список можете продолжить сами. Чтобы обозначить этих людей, к слову «оппозиция» нет никакой необходимости добавлять «несистемная» или «либеральная». Все и без того сразу понимают, о ком идет речь.

Поскольку наше государственное устройство основано на работе определенных институтов, то «оппозиция» является их составной частью и понятием несгораемым. Его не профукаешь — так, как были снижены и уничтожены понятия «либерал», «демократ», «интеллигент», «правозащитник». В нынешнем устройстве страны оппозиция необходима, поэтому часто звучат реплики: «нам нужна другая оппозиция, патриотическая». При этом люди, которые такое говорят, предполагают, что на смену господину Касьянову, с его поездками в Вашингтон и созданием санкционных списков, придет некий господин Смутьянов, несущий приблизительно ту же пургу, что и Касьянов, только без списков и поездок в Вашингтон. Хорошо бы еще, чтобы Смутьянов признавал Крым российским и не плевал на народ. Желания, надо сказать, весьма скромные, однако же, несбыточные. Главным образом потому, что нашу оппозицию принято считать западниками и сторонниками европейского выбора. А западники вроде как необходимы (куда же без них?), да и целиком от европейского выбора отказываться тоже как-то не очень хочется. Тем более, что и сам президент не так уж давно говорил об общем пространстве от Лиссабона до Владивостока, и об этом факте постоянно напоминают самые разные люди.

Проблема лишь в том, что мы и без того принадлежим Западу настолько, насколько это вообще возможно без потери собственной идентичности. Сколько бы ни разворачивались на Восток, мы продолжаем жить в цивилизационном пространстве Запада. И это вовсе не сегодня началось. В споре между западниками и славянофилами 19 века победили, само собой, западники. По-другому и быть не могло, поскольку западниками были обе группы спорящих, просто назывались они по-разному. Герцен проживал в Лондоне, Достоевский, как мы знаем, любил Баден-Баден. И еще неизвестно, кто из них был большим европейцем. Собственно, «Манифест коммунистической партии» тоже не в России писали. После Петра и его окна в Европу мы принадлежим Западу со всеми потрохами. Да и Москва — это все-таки Третий Рим, а не Второй Пекин.

Быть может, кстати, именно потому, что мы столь похожи на Запад, не являясь им полностью, на нас и оказывают постоянно такое сильное давление, которого тот же Китай на себе сейчас не испытывает.

В результате, требования нашей оппозиции выглядят абсурдно. Все, что они требуют, они уже получили в конце 80-х: многопартийную систему, свободу слова и свободу собраний, право на передвижения, право на владение частной собственностью, на средства производства. Надо заметить, что страна заплатила за все эти свободы немыслимую цену, но, тем не менее, цена эта уплачена, и свободы присутствуют. То, что они не радуют нашу оппозицию, как те самые китайские елочные игрушки, является исключительно проблемой самой оппозиции. Можно рассуждать сколь угодно долго о качестве тех свобод, которые у нас есть, но отрицать их наличие глупо, как глупо призывать к буржуазной революции в буржуазной стране.

Именно поэтому оппозиции приходится постоянно конструировать некую виртуальную реальность — с диктатором, с репрессиями, с атмосферой ненависти, с народом, который экзальтирован, одурманен пропагандой и несет в себе семена нацизма. Несмотря на то, что ничего такого сегодня в России нет, надо своим сторонникам все время доказывать обратное. Иначе: вот придем мы к власти — и чего? На федеральных каналах вместо одного Киселева снова появится другой? А дальше? Почему вдруг суды начнут работать лучше, экономика будет быстрее развиваться, а уровень жизни расти? Потому что мы от военных расходов откажемся? Да как-то уже было такое. И военных расходов особых не было, и нефть стоила копейки, и у власти были сплошь либералы, и на экранах телевизоров кроме них никого особо-то и не было. А у Ходорковского рабочие от голода падали, о чем он сам позже рассказывал почему-то с умилением.

Иными словами, в реальности оппозиция пытается продать народу то, что у народа уже есть и ему больше не нужно. Плохой бизнес. Легче эскимосам снег зимой продать, чем сегодня прийти к власти под лозунгами всяческих свобод. Поскольку в оппозиции нашей люди все с высшим образованием, то и они должны прекрасно понимать: товар залежалый, не купят. Следовательно, цели у них совсем не те, что в декларациях.

Чтобы понять, каковы цели настоящие, достаточно взглянуть на соседнюю Украину. Именно ее сегодня вместо Грузии нам постоянно ставят в пример. Последний скандал со швырянием стакана, матом и воплями в присутствии президента Украины, вызвал у наших оппозиционеров неимоверное умиление: вот же, где жизнь, вот, где настоящая политика. Страсти кипят, кого-нибудь могут и убить. Хотя, вряд ли. Есть, о чем поговорить, что пообсуждать в телекурилках. Этот восторг напоминает восторг школьника, который вынужден идти в школу, а по дороге встречает мужика с фингалом в разорванной куртке с бутылкой шампанского в руке и двумя хохочущими полуголыми девицами. «Вырасту, таким же буду. Живут же люди. А у нас что — тоска, кладбище».

Надо же, на Украине при самом президенте можно любые штуки отчебучивать. Не только не пожурят, но еще и по телеку покажут.

А все просто. Украина сегодня находится под внешним управлением, ее президент никаким начальником там не является. Когда приезжал настоящий начальник, все ходили по струнке — тише воды, ниже травы. Попробовал бы Аваков устроить свою сцену при Байдене. Да что вы, дураков нет.

Так что вся суть программы нашей оппозиции заключена в одном: передать Россию под внешнее управление. Пусть ею руководят из-за океана. «Не надо думать, с нами тот, кто все за нас решит». Никакой ответственности, никаких обязательств. Зато полно хамона и пармезана, потому что основные медийные поляны вновь принадлежат олигархам, а олигархи информационных петрушек ценят и щедро оплачивают их труд. Сравнение того, что происходит сейчас на Украине с тем, что происходило у нас в 90-е, навязло в зубах. Но от него никуда не уйти. Практически десять лет мы прожили без суверенитета, с одним лишь отличием от соседей — у Ельцина был чемоданчик. Распилить все ракеты как-то не успели. Быть может, поэтому до такого ужаса, как у соседей, так и не докатились.

Итак, наша оппозиция де-факто никакой оппозицией не является. Не являются они даже революционерами, потому что революция (или контрреволюция) 91-го года уже произошла. Теперь трясти эту пальму в надежде на новый кокос бессмысленно (опять смотрим на Украину с ее двумя майданами и зреющим третьим). Эти люди всего лишь помогают нашим западным партнерам получить ключи от нашей страны. Ключи эти у них уже были, да вот замок поменяли.

Отсюда возникает необходимость в очистке термина. То есть, оппозиция нам нужна, но никакой прозападной и либеральной она быть не может. У нас и так все политические силы в стране достаточно либеральны. За исключением радикалов по обе стороны спектра, никто не отрицает ни прав человека, ни свободы слова, ни выборов — словом, ничего из основного европейского пакета.

Получается дурное противостояние. Сторонники суверенитета, символом которого на сегодняшний день является президент, противостоят сторонникам десуверенизации. Последние почему-то называются оппозицией. Благодаря этому названию они и занимают в нашем медийном пространстве место, которое совершенно не соответствует их электоральному весу.

Возможно, такое положение дел устраивает Кремль. Возможно, благодаря этому мы имеем такую огромную поддержку Владимира Владимировича. Ведь если ты не согласен на внешнее управление страной, ты автоматом переходишь к сторонникам президента, так как по ключевым вопросам никаких расхождений с властью у тебя нет.

Но в результате выходит, что у власти нет и реальных оппонентов. После пресс-конференции 17 декабря это видно отчетливо. Все комментаторы первым делом подчеркивали, что президент был абсолютно открыт для самых острых вопросов. Понятное дело, все эти острые вопросы задавали либо иностранцы, либо представители той самой оппозиции. Ни тех, ни других ответы не интересовали. Им важнее было задать вопрос, а потом переругиваться в соцсетях и хохотать над картой России, на которой якобы не было Крыма.

Никаких острых вопросов от представителей общественности патриотической не поступало, хотя нам с вами президент ничего особо радостного не сообщил. Экономический рост в будущем году менее 1% — и это при цене 50 долларов за баррель, что уже вчерашний день. До 2018 года наш экономический рост не нагонит среднемировой. Это ровно те цифры, о которых говорил Алексей Кудрин. С ними наша доля в мировом ВВП будет неуклонно падать. Это экономика проигрыша. И никто не спросил, почему президента такая тенденция устраивает. Никто не спросил, что происходит в Луганске, где недавно погиб еще один командир ополчения. Никто не спросил, нормально ли, когда на работу в государственные телекомпании берут русофобов, а потом известному кинорежиссеру не дают даже сказать об этом по телевидению. Недостаточно острые вопросы? Слишком мелкие? Однако, это то, что активно обсуждают не противники президента, а его сторонники в социальных сетях.

Словом, нам действительно нужна реальная и очень серьезная оппозиция. Хотя бы для того, чтобы увеличить скамейку запасных на разные посты в министерствах. Хотя бы для того, чтобы уровень патоки и елея перестал зашкаливать. А то придется перефразировать президента: «вы уж так лизнули, а оно ему надо?»