Русская Idea продолжает образовательный цикл публикацией интервью с ректором Севастопольского государственного университета Владимиром Нечаевым. В нашем предыдущем интервью, с Натальей Ростиславлевой о роли университетов в превращении Германии в ведущую технологическую державу в последней трети XIX века, среди прочего, речь шла о таких особенностях германской модернизации: с одной стороны, имело место хронологическое совпадение прорывных научно-технических разработок с их внедрением в промышленность, с другой – наука была сконцентрирована в университетах.
Любопытным образом это во многом совпадает с подходами к развитию «инновационного образования» в Севастопольском государственном университете.
***
Любовь Ульянова
Уважаемый Владимир Дмитриевич! На нашем сайте мы уже писали об образовательной программе Севастопольского государственного университета «ЭнерджиНет». Что для Вас и для Вашего университета значит эта программа?
Владимир Нечаев
Образовательная программа «ЭнерджиНет» (кстати, не единственная такого рода в СевГУ) – естественное изобретение нашего университета. Энерджинет – один из перспективных рынков в рамках Национально-технологической инициативы. В Севастополе реализуется пилотный проект по созданию интеллектуальных сетей, технология проекта, как предполагается, в ближайшем будущем станет фундаментальной для всей российской системы энергоснабжения.
Однако откуда возьмутся специалисты – для проектирования сетей, для их эксплуатации, для дальнейшего развития самих принципов этих сетей? Очевидно, для того, чтобы проект по внедрению в России интеллектуальных сетей заработал, нужна опережающая система подготовки специалистов, т.е. студентов.
И СевГУ взял на себя решение этой задачи. Один из основополагающих принципов здесь – взаимодействие на постоянной основе с коммерческими партнерами. Это позволяет студентам сразу же проходить практику на реальном проекте. А когда начнется масштабное внедрение самой технологии, возникнет потребность в массовой переподготовке существующих специалистов не только в Севастополе, но и в любом другом субъекте федерации, и мы также будем пытаться занять этот образовательный рынок.
Обычно образование догоняет инженерную мысль, здесь мы работаем в параллель и даже в некотором смысле на опережение.
Любовь Ульянова
О каких других образовательных программах СевГУ идет речь?
Владимир Нечаев
Аналогичным образом у нас развивается программа «Инновационное судостроение» в рамках перспективного морского рынка. В СевГУ запущен пилотный проект по производству беспилотных экипажных судов. Сейчас мы проектируем такое судно, потом оно будет строиться. Как и в случае с ЭнерджиНет, специалисты готовятся на реальном проекте – студенты участвуют в проектировании судов нового типа, в которых будут использоваться безэкипажные технологии. Это – ключевая на сегодня инновация в судостроении.
Тем самым, в обоих случаях мы обучаем магистрантов на реальных проектах, для еще несуществующего в массовом смысле рынка. И это обучение идет на базе постоянного сотрудничества с нашими партнерами. Это Конструкторское бюро «Коммутационной аппаратуры», «Россети», «Объединенная судостроительная компания» и другие.
Кроме того, наши программы реализуются в партнерстве с Санкт-Петербургским государственным университетом и созданным там при активном участии известного севастопольского предприятия «Тавриды электрик» коллектива Научно-образовательного центра «Электрофизика».
Будем надеяться, что в текущем году под наш комплекс программ будет подведена материально-техническая база.
Любовь Ульянова
Названные образовательные программы ориентированы исключительно на образование? Есть ли в них – или предполагается ли в них – исследовательский, научный компонент?
Владимир Нечаев
Слона лучше делать по частям.
Первый этап – образовательный. Исследовательскую часть нужно дорабатывать в процессе становления сетевой операторской программы. В будущем мы запустим аспирантскую программу, которая будет связана непосредственно с исследовательской деятельностью и развитием технологий.
Рынок возникнет, когда технология «умных сетей» станет основной в масштабах всей страны. К этому моменту наш университет должен отработать, скажем так, «пилотный» образовательный проект – тогда мы сможем предложить тот образовательный продукт, который будет востребован не только в Севастополе, но и по всей России.
Тогда и об исследовательской составляющей будет более уместно говорить.
Любовь Ульянова
В среде российской бюрократии, связанной с системой науки и образования, популярна точка зрения, что университеты не могут быть одновременно местом для занятий наукой, для этого лучше подходят специализированные площадки типа Сколково. А вузовские преподаватели должны только преподавать – отражением такого подхода является постоянно растущая преподавательская нагрузка в университетах России в последние годы. Насколько оправдана эта точка зрения? Что можно ей противопоставить? Насколько вообще эффективно создавать прорывные научные технологии на площадке университетов?
Владимир Нечаев
Вообще, это большой и отдельный разговор.
Если же говорить коротко, то я не соглашусь, пожалуй, с заявленным тезисом. Сказанное Вами, скорее, относится к советской модели организации науки и образования. В этой модели была Академия наук, институты Академии наук. И была система высшего образования. Существовали, конечно, университеты, в которых «жила» наука, как, скажем, МГУ и СПбГУ. Но всё же в основном система образования была системой образования, система науки – системой науки.
Последние десятилетия, начиная с 1990-х годов, Россия шла к интеграции науки и образования. Теперь даже министерство называется Министерство науки и образования. Во всем мире наука сосредоточена, прежде всего, в университетах.
Но говорить об этом легко, а реализовывать – сложно. Нужно признать, что очень часто в ВУЗах просто нет достаточного количества преподавателей, способных одновременно заниматься наукой. Люди учились другому, последний раз занимались наукой, когда писали кандидатскую диссертацию лет 20 назад. Многим не так просто перестроиться.
Поэтому сложен сам разворот, но он, тем не менее, имеет место. Системные решения, принимавшиеся в России последнее время, были направлены именно на это. Это и проекты по привлечению ведущих ученых – я имею в виду 220-е постановление правительства Российской Федерации 2010 года «О мерах по привлечению ведущих учёных в российские образовательные учреждения высшего профессионального образования». Это и проекты по привлечению индустриальных партнеров к университетской деятельности – я имею в виду 218-ое постановление того же 2010 года «О мерах государственной поддержки развития кооперации российских высших учебных заведений и организаций, реализующих комплексные проекты по созданию высокотехнологичного производства».
И, по крайней мере, в ведущие университеты наука постепенно возвращается, причем не просто возвращается, но и усиливает там свои позиции и усиливает одновременно позиции самих университетов.
Что касается роста преподавательской нагрузки. Это, скорее всего, самое сложное в перестройке сложившейся университетской системы. В 2012 году была принята дорожная карта, направленная на достижение соотношения между преподавателями и студентами 1 к 12. На сегодня в среднем ВУЗе России на одного преподавателя приходится дюжина студентов. Для большинства экономически развитых стран мира этот показатель выше и составляет 17-18 человек. То есть получается, что в среднем у нас преподавателей при счете на студентов даже больше, чем во всем мире, но при этом преподаватели перегружены.
Парадокс! Думаю, первопричина этого парадокса – в методике нашей преподавательской работы: у нас студентов учат, в большинстве стран мира студенты учатся. У нас очень низкий уровень самостоятельности студентов.
Любовь Ульянова
Подготовка технологически продвинутых специалистов в России – специалистов, могущих создавать и развивать производство на стратегически важных для страны направлениях – очевидным образом упирается в проблему «утечки мозгов». Люди получили здесь образование на высоком уровне, однако соответствующая их навыкам инфраструктура гораздо более развита на Западе – и этих людей за рубежом с радостью принимают. Ставите ли Вы перед собой задачу какого-то решения этой проблемы в своих образовательных программах, ориентированных на будущий рынок именно в России?
Владимир Нечаев
Это, конечно, системная проблема. Ее можно пытаться решить в отдельных университетах, наделяя молодых преподавателей жильем, предоставляя им другие льготы. И такие примеры есть.
Но так не решить системно проблему, упирающуюся в то обстоятельство, что наша экономика не слишком восприимчива к инновациям, что у нас крайне слабо развито внедрение инновационных продуктов в массовых масштабах, вообще слабо развито инновационное предпринимательство. В целом это вопрос не только и не столько к системе образования.
Если же говорить именно о ней, то, пожалуй, стоит больше внимания уделять формированию у студентов компетенций, связанных с научно-технологическим предпринимательством, коммерциализацией. В СевГУ мы стараемся, чтобы наш студент выходил из университета не только как сотрудник для чужого бизнеса, но и как организатор пусть небольшого дела, но своего.
Повторюсь – корень проблемы в том, что экономика России не готова к массовому внедрению инновационной системы. Это не значит, что если такой системы нет, не нужно заниматься подготовкой специалистов для неё.