«В России дураков лет на сто припасено»
Русская народная пословица
«В России две беды — дураки и дороги». Авторство этого высказывания приписывают разным историческим личностям, а популярность давно позволяет включить в состав русских пословиц и поговорок.
Афоризм сей повторяют довольно часто, но, похоже, мало кто задумывался над тем, кто же или что же такое «дураки», названные в качестве первой беды России, настолько это каждому кажется очевидным.
Известный писатель и диссидент Андрей Синявский в статье «Иван-дурак: Очерк русской народной веры» утверждал, что Иван-дурак – самый популярный и любимый герой русской народной сказки. Утверждение, скажем так, довольно сильное. Его следовало бы подтвердить исследованием того, насколько Иванушка-дурачок (Емеля, Незнайка) популярнее Ивана-царевича, прочих Иванов и других героев сказок. Оставим на совести Синявского, что он этого не делает, просто постулирует, и всех сказочных русских Иванов и не только заносит в рубрику «Иван-дурак». Однако же не только Синявский, но многие сплошь и рядом путают дурака с другими, более или менее похожими на него фигурами: простецом, блаженным, юродивым, шутом… «Дураком» могут назвать человека, который сделал глупость, притом, что «за глупость Бог простит, а за дурость бьют».
Как же можно избавить Россию от беды, не разобравшись, с чем имеешь дело?..
Дурак и умный
В каждом народе есть свои дураки и связанный с ними фольклор. В данном случае вопрос стоит о том, кого считает «дураком» русский народ, и как он, народ, к нему относится.
Где искать ответ? Очевидно, в пословицах, поговорках, «историях» и сказках.
На первый взгляд, дурак из поговорок и сказочный дурачок – это два совершенно разных дурака. По крайней мере, к ним заметно различное отношение: к первому – устойчиво негативное, хотя и в разной степени и с разными оттенками, а ко второму, сказочному, – амбивалентное или даже позитивное.
«Есть вульгарные, рассудочные рассказы и анекдоты о дураке, – писал Евгений Трубецкой в статье «”Иное царство” и его искатели в русской народной сказке» – без примеси чего-либо волшебного: в них дурак играет роль шута и служит всеобщим посмешищем. Это жалкое существо, всех раздражающее нелепыми поступками, всеми битое и потому вечно плачущее (курсив мой. – В.Н.). Но как только сказка вступает в соприкосновение с чудесным, отношение к дураку в корне меняется: дурак окружается почетом и посрамляет насмешников».
Оставим в стороне обсуждение влияние контекста на образ дурака, смысловую разницу между «дураком» и «дурачком», или вопрос о том, какого рода нравственный урок на самом деле заложен в волшебных сказках. Попробуем понять, кто или что такое дурак с точки зрения русского народа.
На первый взгляд, дурак – это тот, кто ничего не знает (в сказках он, бывает, даже имя свое назвать не может, и потому зовут его «Незнайко») и не умеет («на трех свиней корм не разделит»).
Однако от попыток передать дураку какие-то знания делается еще хуже: «дурака учить – только портить».
Иммануил Кант в примечании к главке «О трансцендентальной способности суждения вообще» в «Критике чистого разума» пишет: «Недостаток способности суждения есть собственно то, что называют глупостью; против этого недостатка нет лекарства. Тупой или ограниченный ум, которому недостает достаточной силы рассудка и собственных понятий, может, однако, с помощью обучения достигнуть даже учености. Но так как вместе с этим подобным людям недостает способности суждения (secunda Petri), то не редкость встретить очень ученых мужей, которые, применяя свою науку, на каждом шагу обнаруживают этот непоправимый недостаток».
Иначе говоря, «дурака выучить – что мертвого вылечить».
Дурак образованный, столь расплодившийся в современную эпоху, гораздо хуже и опасней невежественного дурака, который «академиев не кончал». Глупость скрывается под псевдоученостью, принимает «превращенные формы», её труднее заметить и сложнее разоблачить. Ученый дурак формально получает право занимать – и занимает – различные должности и посты, получает доступ к принятию решений в органах власти или компаниях, ничуть не поумнев от полученных знаний.
Следует заметить, что к знаниям самим по себе русский народ вообще относится без особенного уважения: «ума палата, да ключ от неё потерян», «умён, да не разумен, не глуп, но дурак», «ум без разума беда» (под «разумом» тут, очевидно, понимается способность использовать ум для благих целей).
Дело не в том, что у дурака «в голове», что он знает или не знает, а в том, как он себя ведет. Дурак не просто не умеет ничего делать, как следует, в том числе размыслить, он думает и ведет себя «по-дурацки».
Неадекватность проявляется у дурака в разных формах: «дураку что ни время, то и пора», «дурак стыда не знает», «дурень и возле моста брод ищет», «умный беду обходит, а дурак где и нет находит», «умный плачет, а дурак скачет», в сказке дурак постоянно говорит невпопад и за это регулярно бит (сказка «Набитый дурак»). У дурака отсутствует критическое отношение к словам, он не способен распознать мистификации и фальшивки, «бабьи басни, а дурак то и любит», он даже скрип старой березы за желаемые им речи может принять.
В сказках дурак, как правило, не понимает ценность или полезность тех или иных вещей, денег или золота, может обменять корову на какую-нибудь безделицу. Он не ценит даже свою работу: готов работать три года за три копейки, или взять в уплату за произведенную работу вместо денег «котенка да щенка».
Дурак не просто неадекватен ситуации – он не способен эту свою неадекватность заметить. Любой человек может совершить глупость или оплошность («ежедён не будешь умён»), но умный ее исправляет, а дурак повторяет. Любой может в тех или иных условиях повести себя неадекватно, «как пьяный», но «умный проспится, дурак – никогда».
Дурак не ведает сомнений, особенно – сомнений в себе, в собственной правоте: «умный знает и всё-таки спросит, а дурак не знает и не спрашивает», «дураку хоть кол теши – он своих два ставит».
«Дураку закон не писан» не потому, что он такой свободомыслящий и отвергает «закон» или другие условности, как предрассудок, а потому, что для него его как бы нет: «не писан, а если писан, то не читан, а если читан, то не понят». Так как «закон дураку не писан», то у него (дурака) нет иных мотивов поведения, кроме своего хотения или нехотения, удобства или неудобства для себя. Подобно тому, как Емеля ленился слезть с печи, так и современный его «правопреемник» не сделает и трех шагов в сторону, чтобы выбросить мусор в урну или пройти по тротуару, а не по газону. «Просто» ему так захотелось, а о том, что другим людям это приносит неудобства или даже вред, он «не парится». «Не парился» Емеля, едучи на печи, прохожих предупреждать – и передавил кучу народу на улице (сказка «Емеля-дурак»).
Дурак сам по себе ни к чему не стремится, лежит на печи, нередко пьянствует, и либо довольствуется тем, что имеет, либо «думкой богатеет», то есть пребывает в мечтаниях о том, как бы мир вокруг него сам бы обустроился наилучшим образом (например, печь сама пошла, куда ему надо). Если бы такой мечтатель записывал свои грёзы, то, возможно, получилась бы неплохая фантастика, однако, ему и это делать лень.
Дурак не способен перевести свои мечтания в цели, а под цели выбрать адекватные средства. Дурак вообще никогда не ставит перед собой целей или задач – это за него делают другие. Если он выходит из состояния пассивности и начинает что-то делать, так это потому, что его упросили или «послали». Иван-царевич в некоторой мере самоопределяется в ситуации выбора: выполнить трудное, рискованное задание или отказаться и быть обесчещенным «перед всем светом», а дурака Емелю просто соблазняют красным кафтаном и красными сапогами. Бывает, правда, что дурак ни с того, ни с сего испытывает приступ немотивированной активности, слазит с печи и «идет туда, куда глаза глядят», «куда ноги несут», уповая при этом на авось. «Дурная голова ногам покоя не даёт», «дуракам дороги не нужны».
Поскольку для дурака (как и простеца) видимость и реальность суть одно и то же, он ни в чем не ищет подвоха и его легко обмануть. «Похвали дурака, а он и рад». Синявский, отождествляя дурака и простеца, симпатизирует сказочному дураку, потому что тот «удивительно прост, правдив и простодушен».
Конечно, нельзя ни признать за Иванушкой-дурачком (а также и за Иваном-царевичем, другими Иванами и героями сказок) такой позитивной черты, как сочувствие, сопереживание другим людям, животным, вообще всему живому. Однако и эта черта, базируясь на эмпатии, свидетельствует скорее о неустойчивой самоидентификации, о поглощенности внешним миром, неспособности рефлексивно отделить себя от него.
Дурак не знает меры: «заставь дурака Богу молиться, – он и лоб расшибет». Дурак всегда выбирает крайность – в этом специфическая особенность его «логики», то есть некоторой закономерности его поведения. Он или бездельничает, или бестолково суетится. Если дурак выполняет некую работу, то делает много лишнего, ненужного, бессмысленного, иначе говоря – «дурака работа любит».
Другой характерной особенностью поведения (логики) дурака является переворачивание, разделение неразделимого и соединение несоединимого. Это логика сновидения, абсурда или карнавала, потерявшего свои границы. Простец может раздражать своей «простотой» (которая «хуже воровства»), а дурак – шокирует, от него «оторопь берет». «А что, – думает себе Иванушка, – ведь у лошади четыре ноги, и у стола тоже четыре; так стол-то и сам добежит» (сказка «Иванушка-дурачок»).
«Изобретательность» дурака способна вызвать даже некоторое восхищение. В одной сказке старшие братья Ивана-дурака отправились на рыбалку, а его оставили дома, наказав «сидеть и дверь стеречь». Ловят они рыбу, и вдруг видят: идет Иван-дурак и дверь с собой несёт. «Хочу, братья, и я рыбки половить, – говорит он, – а чтобы дверь не украли, так я её с собой взял».
Дурак если решает, то только на один шаг; мысль о том, что следует рассчитывать свои действия хотя бы на два хода вперед, никогда не посещает его голову.
Можно сказать, что русский народ забавляется, придумывая в своих сказках и историях такое развитие событий, когда «дурацкие» одноходовые решения сцепляются таким образом, что приводят, в конце концов, к победе дурака. «Дуракам везет».
Кстати будет заметить, что поворот в лучшую сторону в жизни сказочного дурака случается не потому, что он умнеет, а потому, что неожиданно меняется или складывается такая ситуация, в которой стандартные решения здравомыслящих старших братьев Иванушки-дурачка не срабатывают, а его всегдашнее дурацкое поведение вдруг «попадает в десятку». В этой «иронии судьбы» отражается понимание ограниченности человеческого рассудка и банального здравого смысла, отражается допущение, что в безумной идее может скрываться гениальное решение, выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Такому пониманию вторит Библия: «мудрость мира сего есть глупость в глазах Бога» (1 Кор. 3:19).
При анализе сказок может сложиться впечатление, что Иванушка-дурачок только прикидывается дураком, а на самом деле он «себе на уме», и подтверждением этому служит то, что в сказках он, в конце концов, побеждает всех своих недоброжелателей, женится на царевне и т.д. Иногда его дурость трактуют так, что Иванушка оказывается представителем некой высшей, недоступной житейскому здравому смыслу мудрости, его поведение парадоксальное, но отнюдь не дурацкое.
Действительно, многое в сказках можно понять только в связи с магическими представлениями и ритуалами, своеобразной памятью о которых и служит волшебная сказка. Однако сказочный дурак – не маг, не волшебник, не ведун. Он выпутывается из безнадежных ситуаций благодаря не своему «тайному знанию», а потому, что ему везет («Бог дурака, поваля, кормит») или его выручают то вещие люди, то вещие животные, то волшебные предметы. По сути, дурак – игрушка в руках сверхъестественных сил.
«Так как от природы дурак лишен мудрости, – пишет Трубецкой, – и мудрость, которая им руководит, для него не своя, она в сказке нередко и внешним образом от него отделяется, олицетворяется другими существами, которые подчиняют себе волю дурака (курсив мой. – В.Н.), направляя ее внушениями».
Что касается отношения к другим людям, то «пьяница не любит трезвого, а глупый умного», «дурак не любит никого, кроме себя самого».
Дурак и юродивый, блаженный, простец
С дураком нередко путают другие человеческие типы: юродивого, блаженного и простеца.
Действительно, неадекватным поведением отличается не только дурак, но и юродивый. Юродивых (от «уродство») русский народ часто называл «дурачками», но также и «Божьими людьми». Юродивых, бывает, даже чтили, как святых, а про дураков говорили, что «дурака и в алтаре бьют». Юродивый, скорее, сумасшедший или стремится выглядеть безумным, а дурак изображает из себя умного, «любить других учить». Дурак отнюдь не против богатства, в сказках он вообще в конце концов получает всё, о чём только можно мечтать: всеобщие почести, царство и царевну. Юродивый, наоборот, бежит от почестей и богатства (если оно у него было), покидает свой дом, сознательно обрекает себя на нищету, бесприютность и поношение со стороны окружающих.
Если исключить из состава юродивых банально душевнобольных, то останутся, главным образом, «юродивые Христа ради», блаженные. Юродство ради Христа суть запредельная аскеза, систематическое, нередко сознательное самоуничижение, доходящее до крайних, извращенных форм. Претендуя на буквальное, экстремальное следование Христовым заповедям, юродивый своим поведением обличает погрязших в грехах и фальши обывателей, Царя, даже саму Церковь. Для дурака же религия особенного значения не имеет, «дурак не боится креста, а боится песта», он любит похвалу и похвальбу (на которой его в сказке часто и ловят, «узнают секрет»).
Впрочем, юродивые на улицах остались в прошлом, а дураки и сегодня живее всех живых.
Иногда с дураком путают простеца. «Прост до глупости и глуп до простоты». Обычно под простецом понимают бесхитростного, простодушного или недалекого по уму человека, которого «любой облапошит», а потому его «простота хуже воровства». То есть, простец – это ограниченный в своей способности мышления человек, в то время как дурак – беспределен в своей глупости. Да и отношение русского народа к простоте иное, чем к глупости или, тем более, дурости: «не ищи мудрости, ищи простоты», «живи просто, проживешь лет со сто», «простота — чистота, правота — наилучшая красота». Хотя «простотой на свете не проживешь», нужно еще кое-что иметь.
Если суммировать одним словом все рассмотренные выше характерные черты дурака, то можно сказать, что дурак – это не-субъект. Дурак лишён всего, что необходимо для того, чтобы быть субъектом: самосознания, рефлексии, целеполагания, способности свободно распоряжаться своей жизнью и нести за это ответственность.
Дураки не годятся в качестве союзников или партнеров (да и в качестве грубой рабочей силы их можно использовать лишь в ограниченном числе случаев и с осторожностью).
Во-первых, с ними ничего путного не создашь, никакого дела не сделаешь: «с дураком пива не сваришь; а и сваришь, так не разопьешь», «с дураком поневоле согрешишь» и т. п.
Во-вторых, стыдно быть с дураками заодно: «чужой дурак – смех, а свой дурак – стыд». Женить дурака даже собственные родители не хотят.
Наконец, last but least, безвредных дураков не бывает, «от дурака добра не жди». Поэтому «от дурака, хоть полу отрежь, да уйди!», «лучше с умным потерять, чем с дураком найти», и даже «лучше с умным в аду, чем с дураком в раю».
Дураки и государственная власть
В сказках дурак нередко побеждает или убеждает царя, исходно негативно к нему настроенного, и сам становится царем или, как минимум, занимает место царского зятя. Однако – и это принципиально – герой сказок, прежде чем занять трон, выполняет непосильные для всех остальных задания (доказывая тем самым, что он совсем даже не дурак), волшебным образом перерождается или преображается в умного и смекалистого добра-молодца («Емеля-дурак», «Летучий корабль» и т. д.). Очевидно, что русский народ даже в сказках не стремится доверить дураку власть над собой.
Народное стремление находит отклик у государственной власти. Так, попытки как-то ограничить дураков предпринял в недолгие годы своего правления первый российский царь-реформатор Фёдор Алексеевич. В «Новоуказных статьях о поместьях и вотчинах от 10 августа 1677» в статье 5 указано, что если при обмене поместий выясняется, что был он совершен плутом, глупцом или пьяницей (что привело к жалобе со стороны родственников и наследников), то сделка не признается, поместье «не расписывается». В статье 27 пьяницы и глупцы, в отличие от глухих, слепых и немых, лишаются любой возможности передачи прав собственности на свои поместья «на сторону».
Еще более круто взялся за дураков Пётр Алексеевич. Достоверно известно, что он только именных указов на этот счет издал три (указ о запрете боярам «говорить по писанному», скорее всего, миф).
В указе от 7 октября 1707 года самодержец повелевает министрам вести письменное делопроизводство, то есть чтобы «всякие дела, о которых советуют, записывали и каждой бы министр своею рукою подписывали», ибо «сим всякого дурость явлена будет».
В декабре 1722 года Пётр I издает указ «О дураках и дурах (фамильных)», в котором повелевает дуракам и дурам в брак не вступать, и к наследству их не допускать (однако у тех, кто уже женаты, не изымать).
В России во времена Петра I (как, впрочем, и всегда) были не только настоящие дураки, но и те, кто дураками лишь прикидывался, чтобы «закосить» от науки или военной службы. Прикинуться дураком – неплохая стратегия, ведь «много ума – много греха, а на дурне не взыщут», «с умом в ответе, а на дураке нечего взять», «не вольна в дураке и дубинка (ничего не выбьет)», «в дураке и царь (и Бог) не волен». В качестве придворного шута такой притворный дурак мог вполне зарабатывать себе на жизнь.
В попытке навести порядок, глава государства 6 апреля 1722 года издает указ «О свидетельствовании дураков в Сенате». В указе повелевается «как вышних, так и нижних чинов людям, ежели у кого в фамилии ныне есть, или впредь будут таковые [дураки – прим. В.Н.], о таких подавать известие в Сенат, а в Сенате свидетельствовать», то есть, говоря современным языком, проводить экспертизу. Если выяснится, что они, действительно, дураки, «которые ни в науку, ни в службу не годились, и впредь не годятся», а если получают имение, то его «беспутно расточают, а подданных бьют и мучат, и смертные убийства чинят, и недвижимое в пустоту приводят», – запретить им жениться и выходить замуж, и никаких деревень не давать.
Но, как известно, в России суровость законов умеряется их неисполнением.
Конечно, сейчас иные времена, иные нравы. Гуманизм, либерализм, права человека, толерантность и прочее. Но от вопроса с бедами нам не уйти. И если с дорогами в России понемногу становится лучше, то с дураками улучшений пока не заметно.
Что же делать с дураками, вносящими определяющий вклад в так называемый «человеческий фактор» аварий, катастроф, бедствий, несчастных случаев и чрезвычайных ситуаций? Адаптировать ли имеющийся исторический опыт или искать новое решение?..
Беда номер один становится, по сути, проблемой номер один на пути развития России.