31 мая, в последний день весны, я побывал на книжном фестивале «Красная площадь», проходящем в одноименной точке нашей Родины, она же – ее сердце и, в политическом смысле, голова.
Основной целью визита была презентация моих записок о Донбассе и Украине, названных «Там, где мой народ» и вышедших в «Роман-газете». Презентация прошла в рамках совместного литературного проекта «Роман-газеты» и партии «Справедливая Россия».
Нужно сказать, что в записках этих, совместивших сразу несколько ракурсов (геополитический, социологический, философский, человеческий в целом и взгляд русского человека), помимо, собственно, Донбасса и Украины, пристальное, чуть ли не основное внимание уделено отношению российского государства и общества к происходящим там событиям.
Про государство я писал неоднократно и сейчас лишний раз повторяться не буду. Про общество тоже писал не раз, но повторюсь. Общество, и с информационной подачи государства, и самостоятельно, усвоило, за исключением статистического меньшинства, совершенно превратную и дикую точку зрению на происходящее у себя по боком.
Точнее, этих точек зрения несколько, они все одинаково дикие и местами перекрещиваются друг с другом, взаимоопыляясь дикостью.
Одни считают, что вообще непонятно что происходит, кто-то воюет с кем-то, и вникать в это совсем неинтересно.
Вторые думают, что в Донбассе хорошие правильные украинцы воюют с плохими неправильными за право вернуться в переустроенную демократическую антифашистскую Украину.
Третьи признают, что идет борьба русских людей, русской культуры и русской цивилизации с проектом «Украина-АнтиРоссия», но беловежские границы важнее всех остальных разделительных линий и соединяющих связей, поэтому Донбассу и борьбе против необандеровщины мы можем помочь только сочувствием, глубокой озабоченностью и немного «гуманитаркой».
О том, как глубоко укоренились эти стереотипы, показали даже выступления вполне достойных и, очевидно, граждански зрелых ораторов непосредственно в ходе презентационного мероприятия.
Один сказал, что всех нас волнует «происходящее на братской Украине» – без уточнения, какое место в происходящем занимают русские и Донбасс и есть ли какое-то место вообще. Второй прямо сообщил, что Донбасс стал щитом Крыма и искупительной жертвой за его безопасность. Подобный тезис как основное объяснение политики Кремля вполголоса признают многие глашатаи российского официоза и полуофициоза, но именно вполголоса, уж больно сей расклад морально сомнителен для Кремля как главного действующего лица, морально мучителен для Крыма как объекта защиты и кощунственен для Донбасса как разменной монеты.
Донбассовцы вполне вправе спросить: «Почему одна исторически и этнокультурно русская земля обменяна на вторую такую же, а не наоборот? За это ли мы поднимались весной 2014 года безо всякой помощи “вежливых людей”?» Можно вспомнить, как Ржев и Воронеж, истекая кровью, в 1942 году оттягивали силы от главного тогда направления, сталинградского, приближая капитуляцию армии Паулюса и общую победу. Однако эта была осознанная линия и работа на общую победу. Жители Донбасса же сейчас совершенно не уверены, что у них с Крымом общее русское будущее и общая победа, тем паче власти Российской Федерации неуклонно, беспрестанно и вопреки всему декларируют приверженность мертворожденным Минским соглашениям, а там написано совсем другое.
Но не будем о грустном. Вернее, будем о другом слегка грустном, а также забавном и противоречивом – о самом фестивале.
Он, признаюсь, ожидался мне чем-то более масштабным, чем скопление местами прилипших друг к другу, а местами разбросанных на приличные расстояния двух десятков шатров. Посетителей было… по нынешним меркам (о том, каковы эти мерки, мы еще упомянем) нормальное число, тем более для дня открытия, четверга и 13:00-15:00. Народ не сказать, чтобы толкался, ибо нужного для толчеи количества не было, а порой соприкасался меж собой, изучая книжные и околокнижные новинки.
Прямо напротив шатра СР и «Роман-газеты» продавали значки и футболки литературной и вообще культурной тематики. Увидев значок с Куртом Кобейном, я вспомнил один розыгрыш, который вообще всегда вспоминаю, столкнувшись со светловолосым образом лидера группы «Nirvana». Некие шутники разместили в соцсетях его фото с подписью «Убийца Курта Кобейна» и наслаждались комментариями «ууу, бандюга», «подонок», «явно девиантное мурло, по таким тюрьма плачет» и так далее.
Впрочем, Кобейн на Красной площади оказался в солидной компании убийц – тут же были и убийца Есенина, и убийца Цветаевой… но оставим в стороне мрачные шутки, как и грустные темы.
Литературные футболки мне вполне понравились. Они были сделаны на манер спортивных, с фотографиями русских классиков и урезанными датами их рождения: «Пушкин 99», «Достоевский 21», «Толстой 28». Мне пришла на ум мною же высказанная еще в середине нулевых мысль о необходимости бытовизация и гламуризации патриотизма и консерватизма, о постепенном сближении современных нравов и обихода во всех его проявлениях с консервативно-патриотическими ценностями.
Чтобы как в США, шорты или обои с национальными символами и гениями не вызывали шок, а воспринимались как нечто самой собой разумеющееся. Концепция отчасти реализовалась, но как-то криво и радикально, и нынче сосиски и водка с георгиевскими лентами вызывают легкий шок у адекватных граждан и служат законным, увы, поводом для желчевыделения коллективных «Граней слоновьего сноба». Дальше, видимо, флаги и ленты запестрят на упаковках «изделия №2».
Нужна какая-то разумная постепенность и осторожность в сближении гламура и быта со «скрепами», а одушевленные и неодушевленные кандидаты на декларирование патриотизма должны хотя бы минимально коль не соответствовать, то хотя бы не слишком вопиюще противоречить своему посланию.
Если известная медиа-персона и писательница Ольга Бузова выйдет на публику, укутавшись в российский флаг, созидательный эффект и влияние на умы от этого будут примерно такими же, как в приведенном примере с аналогичной упаковкой для контрацептивов. Это уже не говоря о том, что маркетинг, осуществленный с прямолинейностью Скалозуба, дает легкую и обильную пищу русофобским зубоскалам. Вот майки с Пушкиным – это весело, молодежно, спортивно.
Если же говорить о состоянии дел с потреблением книгопечатной продукции в России, исходя из моих впечатлений о фестивале, я, с поправкой на отрывочность и крайне малую репрезентивность этих впечатлений, провел бы следующую параллель. Ровно десять лет назад, в июне 2008 года, футбольная сборная России, феерически победив в четвертьфинале чемпионата Европы голландцев, вышла в полуфинал. На улицы Москвы высыпали сотни тысяч болельщиков, которые до утра бурно праздновали победу.
Был там и я, и такое же чувство осязаемого национального ликования и единства испытывал разве что после Крыма. Через несколько дней сборная в полуфинале проиграла испанцам 0-3 и прилетела в Москву. На церемонию ее поздравления – с первыми и пока последними постсоветскими медалями на крупных турнирах, между прочим – в Лужники, в пятницу в шесть вечера, пришли несколько сотен человек. Триумф и вылет, напомню, разделил срок в несколько дней.
Книгопечатание и потребление его продукции как взыскательным, так и массовым читателем в поздней Российской империи и Советском Союзе находилось на подъеме, в состоянии перманентной победы. Позднецарский и советский периоды символически связала фигура великого издателя Ивана Сытина, и после революции продолжавшего трудиться на прежнем поприще. Сотни тысяч, миллионы читателей ежедневно были свидетелями и творцами триумфа книгопотребления.
В 1991 году индустрия вместе со всей страной потерпела крах и поражение. Постепенно угасая и меняя облик, она за четверть с лишним век пришла в крайне прискорбный упадок, как, впрочем, и футбол. И там, и там качество продукта резко снизилось вместе с людским вниманием и уважением к нему. Количество людей, пришедших 31 мая на Красную площадь, куда ближе к футбольному послеиспанскому, чем послеголландскому уровню.
И все же с книгами дела чуть лучше, чем с футболом. Производители, маркетологи и смежники ищут и порой находят удачные тактические ходы, вроде тех же маек и значков. А сотни и тысячи людей в четверг днем на фестивале, эдаком товарищеском матче и смотре сил книжной индустрии – это, пожалуй, больше, чем верящих в хотя бы минимальный успех сборной России на скором домашнем ЧМ.
Бездарно и безнадежно проигранный футболистами ровно за день до открытия фестиваля товарищеский матч с австрийцами количество адептов «Credo quia absurdum est» вряд ли увеличил.
_________