«Вице-президентство — как последнее пирожное на тарелке.
Все уверяют, что не возьмут его. Но в конце концов кто-то всегда берет».
(Уильям Воган)
Не Карсон, не Кристи и не Кейсик
Как только Дональд Трамп триумфально выиграл праймериз в штате Индиана и фактически обеспечил себе номинацию от Республиканской партии, заставив Теда Круза и Джона Кейсика сняться с гонки, журналисты и эксперты начали спекуляции на тему: а кто же будет его партнером на всеобщих выборах (как говорят в Америке, running mate), т.е. кандидатом в вице-президенты в команде Трампа.
Пока в республиканских первичных выборах еще сохранялась хоть какая-то интрига, на место второго номера прочили кого-то из соперников Дональда. Считалось, что хорошие шансы есть как у поддержавших миллиардера Криса Кристи и Бена Карсона, так и у его явных антагонистов Джона Кейсика, Теда Круза и даже Марко Рубио.
Что касается кандидатуры Рубио, то родиться она могла только в головах неоконов, во всяком случае, той их части, которая не призывает до сих пор к ни к переходу в лагерь Хиллари (как это делает Роберт Кейган), ни к выдвижению на всеобщих выборах третьего, «истинно консервативного» кандидата (как Билл Кристол). Молодой, крайне неопытный политик, который полностью провалил свою кампанию и не смог стать даже вторым на праймериз в своем родном штате, Флорида, — это скорее отягощение для кампании Трампа, нежели ее усиление.
Круз мог бы в определенный момент быть полезным несистемному кандидату, снявшись в его пользу, и тогда, возможно, рассчитывать на некий пост в его будущей администрации, но он предпочел бороться до конца, отстаивая принципы Движения Чаепития. Сейчас он Трампу попросту не нужен. Дональд ведет сложные переговоры с куда более высокопоставленным и влиятельным правым консерватором из Республиканской партии — Полом Райаном.
Крис Кристи и Бен Карсон активно помогают Дональду Трампу в его кампании и теоретически все еще должны находиться в шорт-листе претендентов на вице, однако, во-первых, они будут куда полезнее на других должностях, а во-вторых, оба они не удовлетворяют важному критерию, который сформулировал сам Трамп.
В интервью телеканалу ABC News кандидат сказал:
«Это [кандидат в вице-президенты] будет человек с большим политическим опытом… кто будет по-настоящему хорош в работе с Сенатом, да и в целом с Конгрессом, кто сможет помочь в принятии необходимых законодательных актов, работая таким образом, чтобы не приходилось вместо нормальной работы подписывать указы каждые три дня, как это делает президент Обама, что совершенно недопустимо».
Отметим два важных аспекта.
Во-первых, вице-президент, согласно Конституции США, не только является вторым лицом исполнительной власти, но также занимает должность спикера Сената (если следовать букве основного закона — «президента Сената»). Есть в Америке такой конституционный казус. Тем не менее, исторически сложилась традиция неучастия вице-президента в делах Сената. Он председательствует в верхней палате Конгресса лишь по особым поводам: выступление президента с посланием к нации, утверждение решения коллегии выборщиков об избрании президента, а также в случаях, когда голоса в Сенате разделились поровну 50 на 50 (без вице-президента в Сенате заседает 100 законодателей). Так что, хотя Дональд Трамп подходит к подбору партнера по гонке, на мой взгляд, весьма взвешенно, он одновременно предлагает новое видение функционала второго лица государства.
Во-вторых, Трамп подает сигнал конгрессменам и избирателям, что собирается выстраивать конструктивные отношения между ветвями власти и что в качестве кандидата в вице-президенты мы увидим опытного и уважаемого члена (или бывшего члена) Конгресса.
Но это ход на перспективу, на будущее. Исторически кандидата в вице-президенты подбирают прежде всего с прицелом на выборы — так, чтобы «сбалансировать бюллетень» и обеспечить себе электоральный успех среди тех или иных групп избирателей в определенных штатах.
Так, если кандидат слишком радикален в своих взглядах, его штаб подбирает ему в пару более умеренного политика. Если кандидат, наоборот, довольно умеренный, его «оттеняет» человек, известный весьма крайними взглядами. В «комплекте» с северянином, как правило, идет южанин, с молодым — умудренный опытом. Всегда «в ходу» губернаторы колеблющихся штатов или популярные конгрессмены, эти штаты представляющие.
Исходя из вышесказанного, идеальным кандидатом в вице-президенты для Трампа был бы Джон Кейсик, который проработал 18 лет в Палате Представителей (в том числе 6 лет главой бюджетного комитета), а затем был дважды избран губернатором важнейшего для президентских выборов штата Огайо. Упорное нежелание Джона сниматься с гонки, несмотря на то, что уже в марте стало понятно, что его победа, исходя из результатов праймериз, математически невозможна, многими интерпретировалось как сдерживание Круза и Рубио в пользу Трампа. Аналитики углядели здесь тайный (или негласный) договор, согласно которому должность вице-президента достанется именно главе Огайо.
Однако недавно Кейсик в категоричной форме отверг для себя возможность стать партнером Дональда Трампа по президентской гонке. Вот что он ответил на прямой вопрос корреспондента телекомпании CNN:
«Нет, я не намерен делать этого [отвечать положительно на предложение Трампа стать партнером по гонке, если таковое поступит]. Я с большим удовольствием возвращаюсь вместе со своей командой обратно в Огайо… Я уже несколько раз говорил, что у меня вторая по важности работа в стране…».
Вторая по важности — губернатор, а не вице-президент? Что имел в виде Джон Кейсик? Ответ на этот вопрос, я думаю, не всё, но очень многое прояснит в вице-президентской проблеме Трампа.
Быть вице-президентом
В словах губернатора Огайо есть сермяжная правда. Вице-президент — престижная должность, но, согласно законодательству, мало значимая. Во всяком случае, до тех пор, пока президент жив и здоров. И это нашло широкое отражение в массовой культуре.
Известный газетный обозреватель и еще более известный комик начала XX века Уилл Роджерс довольно точно подметил:
«Лучшая работа в стране — у вице-президента. Она заключается в том, чтобы вставать каждое утро и спрашивать: “Как чувствует себя президент?”».
В своих воспоминаниях 28-й вице-президент США Томас Маршал (1854-1925) писал:
«Жили-были два брата. Один убежал из дома в открытое море, другой стал вице-президентом Америки. Никто об обоих с тех пор ничего не слышал».
В популярном телесериале «Скандал» президент Фитцджеральд Грант кричит в гневе своему вице-президенту Сэлли Лэнгстон, задумавшей вести собственные политические игры:
«От тебя не требуется даже собаку заводить! Ты должна хранить верность и не умирать!!! Хранить верность и не умирать!!!».
Мне представляется, авторы «Скандала» довольно точно выделили основные две функции вице-президента — шествовать в фарватере его политики и быть готовым занять пост «лидера свободного мира» в случае отставки, недееспособности или, не дай Бог, смерти первого лица Соединенных Штатов.
С первого вице-президента США, Джона Адамса, и до наших дней из сорока семи вице-президентов четырнадцать становились президентами в результате преждевременного оставления поста их непосредственными начальниками. Пять из них — с начала XX века: Теодор Рузвельт, Гэрри Трумэн, Линдон Джонсон и Джеральд Форд. Еще двоим вице-президентам с 1900-го года удалось после успешного окончания службы избраться на высший государственный пост: Ричарду Никсону (с перерывом в восемь лет) и Джорджу Бушу-старшему (сразу после окончания вице-президентства).
С одной стороны, должность второго человека в государстве — самый прямой путь к Овальному Кабинету. С другой — карьерный тупик, поскольку случаев превращения успешного вице-президента в успешного президента за последнее время не так уж много. Даже Ричард Никсон свои первые президентские выборы, будучи действующим вице-президентом (в администрации Дуайта Эйзенхауэра), в 1960 году проиграл. Он стал главой государства лишь в 1968-м. Получивший от него в наследство в 1974-м пост Джеральд Форд проиграл первые же перевыборы. Джордж Буш-старший, ставший преемником Рональда Рейгана, оставался хозяином Белого Дома лишь один срок.
Напрашивается вывод, что позиция вице-президента профессионально привлекательна либо для молодых амбициозных политиков, которые даже в случае неудачи смогут перезапустить свою политическую карьеру, либо для заслуженных «зубров», рассматривающих эту должность как завершающую их долгую политическую жизнь — помочь новичку, и на почетную пенсию… то есть на почетную должность в щедро финансируемый мозговой центр.
Уже упомянутый Пол Райан (в то время глава бюджетного комитета Палаты Представителей) в 2012 году неудачно баллотировался в вице-президенты в паре с Миттом Ромни. Впоследствии он успешно переизбрался в Конгресс и стал спикером палаты. А вот вице-президент Буша-старшего, Дэн Куэйл, пробыв в тени партриарха бушизма четыре года, после «потерялся, как в море», несмотря на неоднократные попытки избраться в Конгресс, губернатором и даже начать президентскую кампанию.
Джо Байден, пожалуй, поступил мудро, отказавшись от участия в выборах 2016 года. Он был одним из немногих в истории США активных вице-президентов, был заметен и, в отличие от десятков других американских вице, может похвастаться собственными проектами и свершениями.
Роль вице-президента как «хранящего верность и не умирающего» в XX веке де-факто начала пересматриваться. У сильных политиков, занимающих эту должность, появилась возможность вносить существенный вклад в политику США. При Франклине Делано Рузвельте второе лицо государства впервые стали приглашать на важные заседания кабинета. Генри Уоллес, второй вице-президент Франклина Делано, был долгое время доверенным лицом главы государства по вопросам сельского хозяйства и в международных делах.
Линдон Джонсон был первым американским вице-президентом, который получил офис в комплексе зданий Белого Дома (до этого аппарат второго лица государства располагался в Капитолии), в так называемом старом здании исполнительной власти (сегодня здание носит имя Эйзенхауэра). Кабинет в западном крыле основного здания Белого Дома вице-президент получил при Джимми Картере.
Вообще считается, что современное вице-президентство появилось именно при Картере. Второе лицо его администрации, Уолтер Мондейл, много ездил по стране и миру, продвигая политику администрации, являлся ближайшим конфидентом президента и его главным советником. Позже Мондейл вспоминал:
«Мы понимали друг друга очень хорошо. Мы были уверены друг в друге. Наши взаимоотношения развивались под жестким прессингом, характерным для Белого Дома, но мы заняли наши посты с четким пониманием — возможно, впервые в истории этих постов, — что каждый из нас лучше справится со своей задачей, если мы сохраним нерушимое доверие друг к другу. И такое доверие присутствовало все четыре года».
Одним из самых активных и влиятельных вице-президентов был, безусловно, Дик Чейни. В администрации Буша-младшего он курировал большое количество вопросов. Очень многие проекты 2001-08 гг. были разработаны именно им, включая печально знаменитые пыточные техники и систему всеобщей слежки. Чейни часто называли серым кардиналом Белого Дома. Были у него и другие прозвища: Большое Время, Рыбак, Темная Сторона, Дарт Вейдер и Смертоносный Дик. Чейни в основном оставался в тени, публично высказывался немного, но очень скоро прессе и экспертам стала понятна его истинная роль.
В своей книге-бестселлере «Рыбак» 1 известный журналист-расследователь Бартон Гельман пишет:
«Вице-президент [Чейни] изменил Америку гораздо больше, чем мог бы ее изменить кто-либо из террористов… 11 сентября нанесло по Соединенным Штатам серьезный удар, но решения, принятые в Белом Доме в ответ на атаку, оказали несравнимо большее влияние на американское общество».
И далее: «Чейни позволил Бушу вести “войну с мировым терроризмом” так, как тот ее видел. Обоими двигала вера в то, что правительство должно избавиться от старой “привычки” к самоограничению. С согласия Буша Чейни развязал руки спецслужбам для развертывания шпионажа внутри страны. Он предоставил им легальное прикрытие для проведения “усиленных допросов” захваченных врагов… Именно по инициативе Чейни Соединенные Штаты лишили подозреваемых в терроризме всех прав, которыми они долгое время пользовались по американскому и международному законодательству, построив новую юридическую доктрину, находящуюся в исключительном ведении Белого Дома».
Гельман утверждает также, что Чейни активно отбивался от протестов Министерства юстиции, чинил ему всяческие препятствия (в том, что касалось новых антитеррористических методов) и «вплотную подвел администрацию Буша к краю пропасти».
Невероятная доселе концентрация теневой власти в руках Дика Чейни серьезно испугала Конгресс. А опубликованные расследования Бартона Гельмана, Джо Беккера, Джеймса Райзена и Сеймура Херша породили в обществе запрос на бóльшую сдержанность офиса вице-президента. На вице-президентских дебатах 2008 года между Джо Байденом и Сарой Пейлин оба кандидата согласились с тем, что вице-президент должен выполнять свои конституционные обязанности в качестве спикера Сената и быть главным советником президента. Перефразируя крылатую фразу из сериала — «хранить верность, не умирать и советовать».
Впрочем, Байден, став вице-президентом в администрации Обамы, был куда более активен, чем обещал. Он плотно занимался внешней политикой и в течение двух лет практически полностью блокировал попытки госсекретаря Хиллари Клинтон вести самостоятельную игру. Впрочем, до Чейни ему было далеко.
Перед следующим вице-президентом (если им станет республиканец), как мы уже знаем, будет поставлена новая задача: обеспечивать коммуникацию с Конгрессом, используя все свои формальные полномочия и неформальные связи. Причем в большей степени именно последние, поскольку законных рычагов воздействия на законодателей у второго лица государства немного. Так, по правилам Сената, вице-президент даже не имеет права выступать в прениях верхней палаты. А значит ключевым качествами вице-президента Трампа должны быть авторитет и знание «всех входов и выходов» в Капитолии.
Но до того, как эти качества можно будет применить, второму номеру команды Дональда необходимо будет помочь своему патрону выиграть выборы.
О важности быть серьезным
Столь пристальное внимание общественности, прессы и экспертократии к выбору Трампом своего кандидата в вице-президенты связано с еще одним очень важным, психологическим обстоятельством.
С того самого момента, как Трамп начал свою президентскую кампанию, многих наблюдателей не оставляло ощущение несерьезности происходящего. Эксцентричный (а не обычный, политкорректно-истеблишментный) стиль подачи несистемного кандидата большинство экспертов сбил с толку. Лишь небольшая часть представителей мейнстримной прессы, глядя на растущие толпы сторонников на предвыборных мероприятиях Дональда Трампа, довольно быстро поняла: Трамп — это чертовски серьезно.
Сейчас, после праймериз и значительной подвижки в рейтингах (за два месяца Клинтон в сравнении с Трампом потеряла 10 процентных пунктов), в серьезности предстоящей баталии между Хиллари и Дональдом уже никто не сомневается. В различных мозговых центрах спешно задним числом прорабатывается «клоунская кампания» миллиардера, чтобы составить представление о том, чего же ждать в предстоящие до ноября месяцы.
Привычка — вторая натура. Профессиональная привычка — пожалуй что и первая. Поэтому заокеанским экспертам (нашим — тем паче) хочется еще одного подтверждения того-что-все-серьезно, подтверждения привычного, ясного, которое есть с чем сравнить из предыдущего опыта освещения политических сезонов.
Именно поэтому так важно для наблюдателей, кто станет трамповским вице. Условно говоря, если это будет Сара Пэйлин или Джесс Вентура, то «все понятно, несерьезно», а если, скажем, Джон Кейсик или Скотт Уокер, то — «о, да, это всерьез».
Но разве «несерьезный» политик только что не «порвал в клочья» 16 (!!) соперников на праймериз? Разве его «необычность» только что не обманула нас всех? Разве его мессидж не услышали миллионы американцев, в том числе те, что раньше никогда не ходили на выборы? Разве не говорит ни о чем рекордная за последние 20 лет явка на республиканские праймериз? Разве не бесполезны «привычные ориентиры» в турбулентном политическом сезоне, который идет против всех «правил», казавшихся ранее незыблемыми?
Нет-нет, я не утверждаю, что партнером Дональда Трампа станет столь же эксцентричный и неполиткорректный политик. Но вовсе не потому, что «иначе несерьезно», а потому что кандидат уже сформулировал свои требования к своему вице. Помните: опытный политик с большим авторитетом в Конгрессе.
Трамп дал очень весомое доказательство своей серьезности уже тем, что думает наперед, заглядывает в январь 2017 года, когда новый президент США принесет присягу.
Кроме того, недавно Дональд Трамп огласил список из одиннадцати судей, чьи кандидатуры он готов рассматривать на замещение вакансии судьи Верховного Суда, образовавшейся после смерти судьи Антонина Скалиа. Работа по составлению списка велась штабом кандидата совместно с двумя известными мозговыми центрами — Heritage Foundation и Federalist Society. Такого рода список еще ни один кандидаты в президенты не представлял до избрания, не то что до общенациональной партийной конференции.
Впрочем, Трамп на этом останавливаться не собирается. Он пообещал представить на партсъезде (который и выдвинет его формально кандидатом в президенты) основных действующих лиц своего будущего кабинета. Из различных источников стало известно 2, что Дональд, в частности, рассматривает Криса Кристи в качестве нового генерального прокурора, Руди Джулиани как будущего руководителя Министерства внутренней безопасности, а доктора Бенджамина Карсона — как главу Министерства образования.
С одной стороны, эти предполагаемые назначения кажутся неожиданными, но с другой — очень логичными. Бен Карсон известен тем (помимо своей блистательной карьеры нейрохирурга), что осуществил несколько десятков успешных негосударственных образовательных проектов для малоимущих детей, которые по эффективности в несколько раз превосходили государственные. Давнишняя мечта республиканцев по ликвидации системы федеральных стандартов среднего образования Common Core и передаче управления образованием на уровень штатов, местного управления и даже семей проработана Карсоном детально. В конце концов Бену (если Трамп станет президентом) придется ликвидировать свое министерство, но, как он не раз заявлял, он будет этому только рад.
Бывший мэр Нью-Йорка Руди Джулиани известен не только тем, что, по мнению большинства экспертов, весьма эффективно организовал работу спасателей и служб правопорядка 11 сентября 2001 года, но и своей консалтинговой фирмой Giuliani Partners, которая разработала в 2001-02 гг. план по противодействию терроризму на территории США, альтернативный тому, что был кулуарно предложен Диком Чейни.
Губернатор Нью-Джерси Крис Кристи имеет весьма богатый юридический опыт. С 2002 по 2008 гг. он работал в качестве главного федерального прокурора по штату Нью-Джерси и вел бескомпромиссную борьбу с коррупцией, чем и заслужил признание граждан, позже избравших его губернатором. Когда на своем втором сроке президент Джордж Буш-младший начал чистку среди федеральных прокуроров и Кристи оказался в предварительном списке на увольнение, даже демократы встали на его защиту, несмотря на то, что именно Крис начал дело против влиятельного сенатора-демократа Боба Менендеса.
Что же касается финансово-экономических ведомств, то здесь Дональду явно есть, кого подтянуть из своих друзей и партнеров по бизнесу.
Так что работа по созданию «администрации Трампа» идет полным ходом. Более того, в отличие от своей соперницы, Хиллари Клинтон, Дональд уже представил не только свою внешнеполитическую программу, но и частично свою внешнеполитическую команду во главе с влиятельным консервативным сенатором Джеффом Сешнсом.
Столь серьезно (уже без всяких кавычек) подготовленными к партийной конференции и к общенациональным выборам до Дональда Трампа подходили немногие. Причем видно, что кандидат лично участвует в работе, хотя совершенно не брезгует внешними советами, не боится делегировать полномочия тем соратникам, которым доверяет (по классике — это основа управленческого мастерства), и действует с явным опережением графика своего главного конкурента.
Таким образом, Трамп уже ставит задачи перед членами возможной будущей администрации Белого Дома (включая еще пока неназванного кандидата в вице-президенты). По всей видимости, это означает, что Дональд не будет «балансировать бюллетень». Разве что первым номером пойдет относительный новичок, а вторым — опытный «зубр», примкнувший к новой Республиканской партии, знамя которой поднял «несерьезный» Дональд Трамп.
Так все-таки кто?
В недавнем эфире Fox News ведущий Билл О’Райли убеждал бывшего спикера Палаты Представителей Ньюта Гингрича (в Конгрессе с 1979 г., в должности спикера — с 1995 по 1999 гг., был кандидатом в президенты в 2012 году), что именно его Трамп выберет своим партнером по гонке. «Я уверен», — несколько раз повторил О’Райли. Гингрич не стал кокетничать и заявил в прямом эфире, что «готов помогать Дональду на волонтерской основе» и далее, но приглашение на вице-президентскую номинацию будет для него честью, и его экс-спикер «рассмотрит со всей серьезностью».
Что ж, Гингрич полностью удовлетворяет «критерию Трампа». Это опытный парламентский боец, обладающий несомненным консервативным реноме и большим авторитетом в Конгрессе. Он уже с января 2016 года поддерживает Трампа, однако, сохраняя партийную дисциплину, официально объявил о своей поддержку лишь в апреле. Любопытно, что Джон Кейсик, о котором мы говорили выше, — протеже Гингрича. Именно под руководством последнего Джон составил первый в истории США с 1964 года бездефицитный бюджет, а Ньют обеспечил его принятие, несмотря на противодействие Билла Клинтона.
В команде Трампа есть еще один человек, полностью соответствующий задачам, которые Дональд ставит пред своим партнером по гонке. Это уже упомянутый выше сенатор Джефф Сешнс, поддержавший Трампа буквально через несколько часов после того, как это сделал Крис Кристи. Сешнс возглавляет внешнеполитическую команду Трампа, привел в его штаб немало полезных специалистов, так что он тоже может стать кандидатом в вице-президенты от Республиканской партии. Однако его навыки, скорее всего, больше пригодятся на должности госсекретаря США. Это будет эдакий Джон Керри, только трампистский.
Но Трамп есть Трамп. Мы можем в ближайшие несколько недель услышать о совершенно неожиданных кандидатурах на пост вице-президента (мало ли нас Трамп удивлял!). Например, республиканский номинант может выбрать себе в партнеры женщину. Нет, не Сару Пэйлин, но, скажем, сенатора от Айовы (кстати, колеблющегося штата) Джони Эрнст, звезду промежуточных выборов 2014 года, причем не менее яркую, чем губернатор Висконсина Скотт Уокер или сенатор от Монтаны Корри Гарднер.
Дело даже не в «непредсказуемости» Дональда Трампа. Дело в том, что мы имеем дело с политическим раскладом, которого очень давно не было в Соединенных Штатах. И привычные методы анализа электоральной ситуации в США (еще со времен Джимми Картера как минимум) сегодня не работают.
Надо также понять и трудности самого Трампа. Он почувствовал, что пришло время перемен, вступил в борьбу и пока что преуспел в ней. Однако как в условиях тотального разрушения истеблишмента обеих партий и неостанавливающегося бунта избирателей одновременно сохранить Республику и обеспечить назревшие перемены?
Что ж, выбор кандидата в вице-президенты будет важной частью ответа на этот вопрос.
Notes:
- Barton Gellman, Angler: The Chaney Vice Presidency, Penguin Press HC, 2008. ↩
- Информация действительно носит синтетический характер, поэтому невозможно указать единый источник данных. Однако к тем же выводам пришел автор и ведущий программ телеканала Fox News Билл О’Райли, о чем рассказал в ходе интервью с экс-спикером Палаты Представителей Ньютом Гингричем, и его собеседник молча согласился. Об этом интервью у нас еще пойдет речь. ↩