Доклад стал главным и наиболее заметным продуктом Консервативного совещания – проекта, объединившего младоконсерваторов под председательством Егора Холмогорова. КС возник на базе Консервативного пресс-клуба, мероприятия которого (например, «Генеральные ассамблеи», национальная премия политической журналистики «Правый взгляд») стали в середине нулевых «точкой сборки» пула национально-мыслящих интеллектуалов. Ключевыми авторами и идеологами группы помимо Егора были Константин Крылов и Михаил Ремизов.
Доклад был попыткой этой группы предложить Путину образца 2005 года новую повестку, основанную на консервативном подходе (раскрепощение национальных сил), в противовес господствовавшему тогда дискурсу либерал-реформаторов («ломать страну через колено»). И не только повестку, но и экспертов-идеологов, готовых рекрутироваться под эту задачу. В итоге наши идеи стали мейнстримом, а половина подписантов доклада так или иначе вошли в околовластные структуры.
Тогдашний состав АП, только поборов медиапушками гидру Лужкова-Примакова, слепо верил в силу пиара как инструмента политического господства. Младоконсерваторы же, будучи практикующими публицистами-пиарщиками-политологами, наивно полагали, что смена идеологического лексикона с неизбежностью трансформирует и внутреннюю сущность режима.
Сегодня пиар-ресурс власти сбоит, общество повзрослело и требует разговора по-существу. А консерваторы осознали, что чистая идеология, без решения вопроса национализации элит, перераспределения власти и собственности, стала фиговым листком власти, на время прикрывшим срамоту постсоветского разложения. За 10 лет листок истлел и многие интеллектуалы, по лекалам которых версталась идеологическая обертка власти, испытывают сожаление от того, во что превратились на практике их концепции.
Идеями младоконсерваторов воспользовались, чтобы закрутить гайки и подморозить страну. Ключевой вопрос – зачем? Есть подозрение, что не для национального развития, и не для мобилизации для «решающей битвы», а для затягивания унылого компрадорского банкета, с предсказуемым финалом.
Многие подписанты доклада преодолели идеалистический консерватизм начала нулевых, им больше интересны теперь не идеологические конструкты, а устройство реальной экономики, распределение активов и направление финансовых потоков.
Большую часть доклада написали Константин Крылов и Егор Холмогоров, но в жарких дискуссиях вносилось множество поправок от всех членов клуба, в том числе от меня. Я старался влиять на его содержание в национально-демократическом духе, стараясь уравновесить традиционный для русского консерватизма патернализм опорой на свободную творческую силу нации. Слабость репрессивного аппарата государства в сочетании с экономическими и политическими свободами времен раннего Путина дали колоссальный общественный подъем. За исключением ряда наивных (с высоты сегодняшнего опыта) антизападных и клерикальных положений доклада – я вполне бы подписался под ним и сегодня.
В мероприятиях младоконсерваторов я часто выступал в роли менеджера-орговика, находил источники финансирования и коммуницировал с разнообразными политтехнологами, в том числе и во власти. После появления доклада я постарался, чтобы его услышали в АП и экспертном сообществе. В администрации его прочитали и в ряде положений использовали в идеологической работе. Показательно, что после появления доклада слово «реформы» на десять лет исчезло из лексикона высших чиновников. Кстати, знаменитый впоследствии термин «национальный проект» тогда же был придуман одним из участников КС – Михаилом Ремизовым.
После публикации доклада члены Консервативного совещания разошлись по разным лагерям. Думаю, тогда нам было полезно размежеваться. Это был необходимый этап взросления, избавления от иллюзий, у кого-то оранжистских, у кого-то охранительских. По прошествии времени, практически все подписанты доклада, за исключением экстравагантных Володи Голышева и Кирилла Фролова, с некоторыми оговорками, но «на одной волне».
Припоминаю, как во время работы КС Кирилл Фролов просвещал нас о жертвах украинизации (мы даже издали книгу о Терезине и Талергофе), идее Новороссии и таскал к нам бедных, заброшенных пророссийских активистов Украины, над печальными пророчествами которых снисходительно посмеивались сурковские клерки. Прошло 10 лет и им не смешно.
Сегодня мы имеем дело с торжествующим симулякром, гнилой бутафорией консерватизма. Мы рисовали совсем другой образ будущего. Как бы то ни было, младоконсервативная волна нулевых а) породила новое поколение молодых национально мыслящих интеллектуалов б) транслировала в общество правильные паттерны, которые обязательно себя проявят в наступающие времена сурового русского нацибилдинга.