Памяти режиссера Сергея Соловьева

Очень много знаковых смертей в этом году. Как будто эпоха решила не просто уйти, а в раздражении хлопнуть на прощание дверью. Вот и Сергей Соловьев. А я сразу вспомнил «Ассу».

Не потому, что другие его фильмы хуже – может быть, даже —  лучше: тоньше, проникновеннее.

Взять хотя бы «Станционный смотритель», — безупречная резьба человеческих характеров, вечные темы.

Или «Сто дней после детства», — тончайшая анатомия души подростка.

Но именно «Асса» вошла в эпоху, как живая.  И осталась одним из ее культурных памятников, которые часто оказываются прочнее бронзовых монументов на площадях.

И не только благодаря вплавленным в нее мотивам русского рока, хотя, конечно, «Старик Козлодоев» Бориса Гребенщикова как нельзя лучше выражал презрение тогдашней молодежи к властвующим старцам, а «Мы ждем перемен» Виктора Цоя и вовсе была откровенным политическим манифестом.

Но не этим (или не только этим) покоряла «Асса»: в ее воздухе был разлит аромат шальной, немного бунтарской свободы, к которой многие из нас тогда стремились. Или думали, что стремились.

Свободы не только от опостылевшей идеологии, но и от внепартийного конформизма, не только от условностей позднесоветского общества, но и от безусловных требований вечного здравого смысла. Потому, что какая же свобода без любви, и какая же любовь со здравым смыслом?

Мы искали не свободы, а Свободы, не понимая, что в пределе своем такая Свобода разрушительна и почти смертельна, как смертельна Любовь, если она уже не просто любовь,  и Вера, если она уже не просто вера.

Но Соловьев-то это, по-видимому, понимал, или чувствовал нутром художника, и потому так убедительно выглядит в этой его ленте нерасторжимый союз банальной парочки: «любовь — кровь».

И не случайно так много места в «Ассе» занимает криминальный мир: в те годы он еще только выходил на поверхность, и мало кто догадывался, какую колоссальную роль ему сужено сыграть в процессе первоначального накопления капиталов и власти на постсоветских пространствах. А когда догадались, было уже поздно: корневые системы номенклатуры и криминала переплелись намертво. И наивным романтикам от демократии оставалось две роли на выбор: нового «лишнего человека» или интеллектуальной обслуги номенклатурно-криминальных хозяев жизни. Так обстояло дело и в обществе, так и в душе человека, где высокие и низменные начала схватились в смертельной схватке, любой исход которой сулил разрушение личности.

Все это уже есть в «Ассе», — если вглядеться.

Конечно, сегодня мы совсем другие: опытные, мудрые, в меру циничные, и яростные эмоции юности вызывают у нас лишь снисходительную улыбку.  И кровь у нас льется не от избытка гормонов, а от изношенности сосудов, и свободу мы понимаем не как гордую независимость автономной личности, а как право войти в автобус без куар-кода.

Впрочем, и такую «свободу» у нас того гляди отнимут.

И все же, иногда нестерпимо хочется оглянуться назад и протянуть руку самому себе: молодому, чистому, гордому…

И фильмы Сергея Соловьева дают нам такую возможность.