РI представляет рецензию нашего постоянного автора, философа Рустема Вахитова на книгу Алексея Дзерманта «Беларусь-Евразия: на пограничье России и Европы» М., «Родина», 2020)
«Большая российская энциклопедия» определяет понятие «фронтир» как «историческую зону освоения западных территорий США (от английского frontier – граница, рубеж)». В свое время известный американский историк Фредерик Тернер (1861-1932) разработал «теорию фронтира», которая оказала огромное влияние на американскую культуру, возводя особенности американской ментальности и цивилизации (индивидуализм, дух свободы, рациональность, культ технического прогресса) к образу «героя фронтира», стоящего на границе цивилизации и варварских неосвоенных территорий, лишенного защиты государства, президента, губернатора, судов, полиции, который может рассчитывать лишь на себя – на свои крепкую руку, сильную волю и острый ум.
В российской академической науке в 90-е годы были попытки экстраполяции теории фронтира на российскую историю и, прежде всего – на историю освоения Сибири и Дальнего Востока (показательны, например, работы А.Д. Агеева, Е.В. Хахалкиной, О.Н. Судаковой и др.).
Вместе с тем осмысления фронтира с точки зрения философии политики и цивилизационного подхода у нас явно не хватало. Теперь эта лакуна начинает заполняться: в конце сентября на прилавки российских магазинов поступила книга белорусского философа, политического мыслителя, публициста Алексея Валерьевича Дзерманта «Беларусь-Евразия: на пограничье России и Европы» (М., «Родина», 2020).
Алексей Дзермант известен не только в Белоруссии. Он многократно публиковался в России, в Литве, в Польше, в Республике Казахстан. В последнее время, когда в Белоруссии разразился политический кризис, его часто зовут на российское телевидение – рассказать о видении ситуации «изнутри» (несколько раз он был гостем программы Владимира Соловьева).
Дзермант редактирует культурологический альманах «Сивер», белорусскую версию международного сетевого издания «Имхоклуб», он – директор Центра изучения и развития континентальной интеграции «Северная Евразия». Всякий, кто интересуется постсоветской политикой, знает его как критика белорусского и украинского национализма, эксперта пророссийских взглядов, сторонника евразийской интеграции. Его называют «белорусским Дугиным», но мне кажется это задает неправильный угол взгляда на его философию, он скорее, «евразийский Тернер» (но об этом – чуть позже).
Между тем, до последнего времени его эссе, статьи, заметки были разбросаны по множеству разных изданий и, возможно, читатель не до конца представлял ту парадигму, которую разворачивает Алексей в своих публикациях. Теперь, после появления книги такая возможность появилась. Теперь мы ясно видим в лице Алексея Дзерманта одного из ведущих молодых политических мыслителей «постсоветского мира», имеющего свою концепцию в духе «противостояния цивилизаций», свою геополитическую интерпретацию феномена лимитрофов[1]. Причем выражена она не сухим академическим языком, а живо, зримо, публицистично и в этом смысле вполне пригодна для внедрения в политические практики – нашлись бы политики, которые ее согласятся реализовывать!
В центре этой концепции – категория «фронтира». Дзермант видит мир как поле столкновения цивилизаций. Мы – жители росийско-евразийской цивилизации, которая с Запада граничит с европейской, с юга – с исламской, с востока – с дальневосточной, китайской, корейской и японской цивилизациями. Каждая цивилизация имеет свое ядро – внутренние территории и свои фронтиры – «подвижные пограничные зоны между крупными цивилизационными массивами».
Фронтиры изменчивы, они могут отодвигаться и придвигаться, соответственно увеличивая и уменьшая территорию ядра. К примеру западный фронтир русско-евразийской цивилизации (в ее советском варианте) еще в 1970-нач. 1980-х проходил по восточной Германии и Польше, тогда как Белоруссия и Украина находились на территории ядра, могли пользоваться всеми благами мира, спокойствия и процветания, которые гарантирует такое местоположение. Теперь же они – фронтир, опасное пограничье между российско-евразийским и европейским мирами, причем, Украина почти уже – крайне восточный фронтир Европы, а Белоруссия пока что – крайне западный фронтир России.
Если – не дай Бог! – в Белоруссии победят проевропейские и русофобские силы, и она замкнет блок антироссийских режимов у наших западных границ (страны Балтии, постлукашенковская Беларусь, Украина, Молдова), то нашим западным фронтиром станут Псковская, Брянская и Смоленская области. А поскольку Смоленская область граничит с Московской, то периметр ядра ужмется до приграничья с Московской областью…
Говоря более широко, согласно Дзерманту, сегодня наш западный фронтир включает в себя «Беларусь, Украину, ЛДНР, Приднестровье, Молдову, Крым, Калининградскую область» … «возможно также и европеизированные мегаполисы России: Москву и Санкт-Петербург», южный фронтир – «это Закавказье и пограничье Средней Азии с Афганистаном», дальневосточный фронтир – «это … российское Забайкалье, Приамурье и Приморье» и, наконец, северный фронтир – «это Арктика, пространство, где Россия напрямую соприкасается с основным геополитическим конкурентом — США».
Фронтир представляет собой междумирье, территорию противостояния, зачастую – хаоса. Государства, которые волею исторической судьбы оказались на фронтире, обречены на тянущуюся десятилетиями, иногда – веками, историческую драму. Есть несколько стратегий фронтирного существования и каждую из них воплощает какое-либо государство или группа государств нашего западного приграничья.
Белоруссия Александра Лукашенко, особенно, Лукашенко раннего, рубежа 90-х и 2000-х – это пророссийский и проевразийский выбор. Эта «красно-зеленая Белоруссия» – «балтийский балкон», который не позволяет сомкнуться антироссийской Балто-Черноморской дуге.
Калининградская область и Крым играют схожую роль, это российские «регионы-авианосцы», позволяющие контролировать Балтийское и Черноморское моря. Польша, Прибалтика, Румыния – передний бастион Запада и его военного блока – НАТО. Украина и Молдова – «разорванные государства».
Наконец, Приднестровье, ЛНР, ДНР – линия фронта тлеющей, «горячей войны» между Западом и Евразией.
Алексея Дзерманта, естественно, волнует судьба его родной Белоруссии и по понятным причинам он связывает ее с Россией. Сегодняшняя задача Белоруссии, по его мнению – быть защитницей евразийских интересов на самом краю цивилизационного образования «Россия-Евразия».
В этом смысле Белоруссия – антипод Польши, которая – бастион Запада, находящийся на крайне восточном рубеже западной цивилизации. «Беларусь — естественный противовес усилению Польши и превращению её геополитических амбиций в нечто реальное, поэтому развитие и успешность Беларуси в рамках общих русских целей — это, в том числе нейтрализация польского влияния…» – отмечает автор книги. В случае же успеха евразийской интеграции, усиления и расширения влияния России и Евразийского Союза, геополитической нейтрализации Польши и восточноевропейских «сателлитов США», Белоруссия снова окажется в уютном и безопасном «ядре».
Дзермант не приемлет западнического переформативания белорусской истории. В современных белорусах он справедливо видит не столько потомков шляхтичей, сколько потомков русских, российских и советских созидателей евразийской сверхдержвы. «…Начинаешь понимать, что белорусы связаны прямой традицией не со шляхтой, пропившей и проигравшей в карты своё государство, а с крестьянами и рабочими, получившими образование и реальную возможность достойной жизни именно от советской власти…» – пишет он.
Есть у белорусского философа и культурологическое обоснование восточного выбора своей Родины. Для Дзерманта все происходящее с белорусами неотделимо от бытия, прежде всего, двух других восточнославянских народов – русских (великороссов) и украинцев. Он отрицает официальную концепцию Российской империи, которую сегодня опять пытаются «поднять на щит» некоторые русские националисты – теорию триединого русского народа.
Дзермант говорит о великороссах, украинцах и белорусах как о «трех русских народах» (понимая русскость широко – как принадлежность к одному восточнославянскому корню). С его точки зрения (которую разделяет и автор этих строк), рассуждения об «австрийском генштабе», «изобретении украинства и белоруства», «искусственности украинского и белорусского языков» – не просто политически вредны, но и абсурдны. Существуют национальные культуры украинцев и белорусов, литературные языки, существует литература на этих языках – и это факт, который невозможно отменить.
Более того, утверждает Дзермант, после 1991 года в определенном смысле существуют и «три русские политические нации» (впрочем, я поостерегся бы их пока называть «политическими нациями» в точном смысле слова). «Новая русская идентичность должна смириться с существованием реалий, то есть трёх русских государств и трёх русских политических наций» – пишет Дзермант. Интеграция России, Белоруссии и Украины в единое политико-цивилизационное образование не просто естественна, она исторически неизбежна (если только наши государства не будут уничтожены геополитическими противниками). Но по глубокому убеждению белорусского евразийца, этот союз должен быть наднациональным и надгосударственным образованием, вроде Европейского Союза, но не поглощением Россией родственных ей восточнославянских государств.
Дзермант заявляет: «Сегодня реальный суверенитет возможен только в рамках кооперации в наднациональных интеграционных проектах… Хуже всего если в России возьмут верх идеи объединения в одно государство по этнонациональному признаку, так называемая ирредента. Ирредента — это война. Попытки оторвать территории от Беларуси, Казахстана, да и Украины обернутся большой войной …. Ирредента, стремление к созданию русского этнонационального государства вместо союза народов похоронит Россию, ввергнув её в войны с последними союзниками и братьями».
Важное место Дзермант отводит идеологии евразийской интеграции. «Противоречия между ними (восточнославянскими государствами – Р.В.) – пишет он – можно преодолеть только постановкой некой общей задачи, осознания себя в качестве единой цивилизации, представленной разными субъектами, но с общими целями».
Конечно, это задача – Большой Проект, идея-мечта, которую Дзермант связывает с новейшими достижениями НТР (искусственный интеллект, источники атомной и термоядерной энергии), с космистской парадигмой русской философии. Белорусский философ критикует русских нацдемов, которые любят порассуждать об «усталости от имперского бремени», о необходимости снизить планку амбиций России до «региональной державы».
Дзермант справедливо отмечает, что в международной политике тех, кто лишен способности мечтать и дерзать, больно бьют, что для того, чтобы добиться большего, нужно стремиться к наибольшему. В целом разделяя идеи цивилизационного реализма, провозглашенного Борисом Межуевым, Дзермант предлагает дополнить эту концепцию «толикой мечты», «большим геополитическим и культурным нарративом», здоровой футурологией. «Если Россия начинает «мечтать», то такие «мечты» заразительны для окружающих народов и стран в гораздо большей степени, — об этом говорит весь предшествующий исторический опыт, — чем просто «реализм», отличие которого от англосаксонского или китайского гегемонизма не так очевидно» – отмечает он.
Важное место в евразийском проекте белорусский философ уделяет Украине. «Безусловно, цель-максимум — возвращение Украины в «семью», то есть участие целой Украины или большинства её теперешней территории в Союзном государстве и Евразийском союзе – констатирует он. – Понятно, что на сегодняшний день эта цель выглядит не более реалистично, чем планы американцев по отрыву Украины от России в середине 1950‑х годов. Но такая цель должна присутствовать в отношении любых стратегий с союзной стороны. В противном случае Украина будет если не неизбежно враждебной по отношению к России и Беларуси, то, однозначно, постоянным источником экономических проблем и военно-политических угроз». Дзермант считает, что на этом направлении не все потеряно. За беснующимися бандеровскими националистами в соседнем государстве скрывается молчаливое проросийское большинство (Дзермант оценивает его в 20-40% населения Украины), которое пока лишено своей идеологии и своих политических акторов, но это дело времени.
Дзермант называет условия «возвращения соседки»: пацификация Украины, прекращение военного конфликта на востоке, и ее денацификация, прекращение реабилитации коллаборационистов времен второй мировой войны и разжигания националистической истерии. В то же время он предостерегает российских политиков от оскорбительного нигилистического отношения к украинской культуре и украинскому народу.
Мне кажется важно здесь прислушаться к словам белорусского философа: «стоит начать также с изменения отношения к украинской идентичности… Она не была изобретена австрийским генштабом, и в ней нет изначальной антирусскости, как нас пытаются убедить некоторые украинские политэмигранты, осевшие в России и пытающиеся доказать, что они более русские, чем россияне. Украинский язык, культура, разные формы государственности — это факты, с которыми необходимо считаться, а не отбрасывать как несущественные детали. Восприятие всерьёз украинскости означает начало основательной работы с ней так, как это делали большевики или Бжезинский и сотоварищи».
Евразийская ориентация Украины выгодна и ей самой, подчеркивает автор книги, ведь в случае затянувшегося западничества «наиболее (вероятный сценарий для Украины – Р.В.) — постепенная «прибалтизация», то есть превращение страны в милитаризованный антисоюзный фронтир и источник деструктивного влияния в регионе».
При этом для философа-евразийца союз «трех русских народов» – это только часть Большого континентального проекта. Неославянофильство он дополняет геополитикой евразийства. Дзермант разделяет идею евразийцев 20-х годов о месторазвитии Россия-Евразия, о перекличках славянских и тюркских культур в этом месторазвитии, о необходимости интеграции всех евразийских народов в одно политическое пространство, напоминающее Евросоюз.
«Евразийский союз, возникший в результате развития евразийских идей – пишет Дзенрмант – в идеале должен стать геополитическим и геоэкономическим проектом, продолжающим дело Русского мира по освоению и связыванию Евразии, активного созидательного взаимодействия с Тюркским, Финно-угорским, Иранским и иными мирами. Русский мир не может ограничиться только территорией этнического славянского большинства, хотя эта территория была и будет демографическим и политическим ядром Северной Евразии».
В книге есть и другие любопытные рассуждения – о скифском наследии, заметки о путешествиях в Казахстан в Грузию.
С Алексеем Дзермантом можно в чем-то не соглашаться, с чем-то спорить, но понятно одно – перед нами очень важная книга, будящая мысли, заставляющая задуматься о судьбе нашей цивилизации, ее перспективах и будущности. Книга, мимо которой не может пройти консерватор и патриот.
[1] Она несколько напоминает концепцию «геополитических оболочек России», которую развивали в конце 90-х группа геополитиков во главе с Владимиром Колосовым, хотя различия, естественно, есть, перекликается она и с теорией лимитрофов геополитика и философа Станислава Хатунцева, с которым Дзермант полемизирует.
_______________________
Наш проект можно поддержать.
