В 1991 г. казалось, что нужно лишь немного потерпеть и дальше все наладится. К 2021 г. выяснилось, что тогдашними давними бедами все далеко не исчерпывается.
Автор: Максим Соколов
Журналист
Хорь и Калиныч
Сельянов и Балабанов явно нудились кремлевскими мечтаниями, бывшими совершенно не про них, и в какой-то момент С. М. Сельянов возразил ув. В. Ю. Суркову, всё желавшему от них концептов и синергии: “Слушай, давай я тебе лучше денег дам”. Но, конечно, не стоит видеть самостоянье человека, как легкое и приятное занятие. Даже отвлекаясь от традиционной русской слабости Балабанова, безвременно сведшей его в могилу, в душе он носил ад.
Идейные нам не надобны
Допустить на трибуну людей, говорящих простые вещи, имеющие смысл, причем говорящих такие вещи спокойно и без истерики, значит подвергать себя серьезному риску. Может образоваться точка консолидации вменяемых людей, а публике, причем не только простой публике, но и нотаблям может – horribile dictum – понравиться идея умеренного консерватизма в рамках законности, как альтернатива нынешнему обрыдшему меню из двух блюд.
Оптимизация дипломатии
Все эти членства в международных организациях не могут сулить немедленную отдачу. Они для другого существуют – также, кстати, как и посольства. А именно для того, чтобы завязывать контакты, получать информацию, доносить свою точку зрения и в результате долгой, кропотливой работы добиться – быть может – того, чтобы враг сделался нейтралом, а нейтрал – союзником.
Этика подзащитного
В силу разных причин сложилось так, что отношения Запада с Украиной не равночестные. Их более уместно сравнить с отношениями адвоката с подзащитным. В принципе, обвиняемый волен сам определять линию защиты, волен врать, запираться, постоянно менять показания, адвокат же не вправе навязывать ему правильное поведение. Но это в принципе, а на практике – тем более, когда до петли доходит – подзащитный, как правило, смиренно слушает адвоката, как человека более опытного, и отнюдь не занимается судебной самодеятельностью.
Чешский Мефистофель
Если Гашек вольно или невольно создал совершенный образ духа отрицания, чешского Мефистофеля, тогда более понятно сложное отношение чехов к Швейку и к тому, что их называют нацией Швейков. Немцы тоже были бы не в восторге, если бы их назвали нацией Мефистофелей.