История эта прозимовала у меня в памяти почти 30 лет, пока недавние события не разбудили “лихо”, одним резким беспардонным рывком. И сдаётся мне, что, если не рассказать о ней сейчас, в очень скором времени этого уже совсем нельзя будет сделать.
Тридцать лет назад, когда политкорректность в Европе тихой сапой занимала свои первые позиции и укреплялась стараниями сил светлого и хорошего, во имя борьбы с дискриминациями всех сортов, мне довелось ужинать в доме друзей бок о бок с профессором солидного американского университета.
Ни имени профессора, ни названия университета я здесь давать не стану, ибо ответственность за возможные последствия взять на себя не осмелюсь. Несмотря на то, что профессор был не очень старый, но с благородными сединами, позволяющими предполагать, что тридцать лет спустя, на этом свете ему уже вряд ли что-нибудь может угрожать.
К тому же, если не ошибаюсь, суть этой истории всё же попала тогда в прессу, но прошла без скандала и без особой полемики – просто пропечаталась и канула, хоть, при желании, конечно, можно и поднять.
Профессор разоткровенничался за десертом и рассказал, как они с ассистентами заключают безобидные пари, на опознaвание текстов… по расовому признаку. Проще говоря, долгая практика позволила ему интуитивно чувствовать, написан ли сданный студентами документ (сочинение-изложение-диссертация) белым или темнокожим.
Изначально оговорюсь: дело не в более или менее “умных” или особо талантливых текстах. Дело именно в РАЗНИЦЕ восприятия, толкования и изложения материала. Без каких бы то ни было преференций или предвзятости суждения.
Ещё более упрощая: в некоем врождённом менталитете, определяющем мышление.
За долгие годы, профессор заметил некую константу в рассуждении и изложении, свойственную представителям темнокожей расы и назвал её сам для себя “чёрным синдромом“.
При этом, уже тогда, профессор счёл необходимым долго расшаркиваться и объяснять, что он лично не испытывает никаких неприятных чувств к темнокожему населению планеты, любит и чтит “Дядю Тома” и обожает актрису Хэтти Макдэниел, сыгравшую Мамму в “Унесённых ветром”.
Никаких даже отдалённых намёков расистского “покроя” в намерениях профессора не было, и руководило им обычное любопытство учёного-психолога при констатации интересного факта и чисто научный интерес, побуждающий искать объяснение замеченному феномену.
Разве не все явления, открываемые человечеством, заслуживают внимания и рассмотрения, даже если их объяснения способны смутить или обидеть, а их практическое применение кажется далеко не очевидным или потенциально опасным?
Следовало бы Оппенгеймеру промолчать и затолкать обратно в глубины своего интеллекта атомную бомбу?..
Пробеседовав с профессором целый вечер, я не заметила ни малейших проявлений расизма, ни какого бы то ни было поспешного желания принизить или возвысить кого-то, с точки зрения расовой принадлежности. Профессор вдохновлялся и поклонялся чисто научному интересу, cвои негласные “опыты” производил на кафедре, просто читая тексты студентов, догадываясь об их расовой принадлежности и потом сверяя свои догадки с реальным положением вещей. По его собственному заверению, он никогда не ошибался.
Делал он всё это достаточно скромно, скрыто и не делился полученными результатами ни с руководством, ни с прессой, но только с некоторыми ассистентами, которые тоже принимали участие в “эксперименте”, пытаясь угадать по тексту, писал ли его белый или темнокожий человек.
Не знаю, опубликовал ли профессор свои исследования, как таковые, но некоторые отголоски всё-таки проникли в печать, потoму что, несколько лет спустя, я услышала пересказ подобной истории в каких-то кулуарах.
Инцидент отложился в памяти и забылся до недавней поры, когда в прессу начали попадать первые отголоски скандала с совсем другим учёным, величиной мирового уровня, нобелевским лауреатом и одним из первооткрывателей структуры ДНК, Джеймсом Уотсоном.
Скандальный “биг-банг” Уотсона начался давно – 14 октября 2007 г, когда в интервью английской газете «Sunday Times» он заявил, что видит будущее Африки крайне пессимистичным (“фундаментально пессимистичным”), потому что «вся политика помощи африканским странам разрабатывается на базе общепринятой аксиомы, что интеллект африканцев идентичен интеллекту их белых “помощников”, в то время, как все тесты единодушно и однозначно дают совсем другие результаты».
Иными словами, белое население не может помочь темнокожему, создавая для него методику, согласно возможностям собственного интеллекта. Интеллект африканцев не хуже и не лучше “белого” – он просто другой, потому и реагировать на всё происходящее будет по-другому.
По утверждению Уотсона, в числе многих прочих открытий, во время проведённых им исследований различных типов ДНК, ему удалось установить реальное отличие разных расовых структур, в некоторых из которых отсутствуют компоненты, присутствующих в других.
Хорошо это или плохо, не суть. Суть в том, что это разные структуры и с этим ничего не поделаешь. Претензии к тому, кто вообще весь этот мир придумал и наворотил.
«Нет никаких причин ожидать, что интеллектуальные возможности народов, географически разъединённых в процессе их эволюции развиваются одинаково. Одного нашего желания снабдить каждого равной мощью интеллекта, как неким универсальным дарованием или дотацией недостаточно для того, чтобы это работало».
Я опущу здесь подробности разразившегося скандала, сразу перейдя к финалу: Уотсона уволили из лаборатории НИИ «Cold Spring Harbor» (Long Island) и отправили на пенсию.
9 декабря 2007 г., всё та же «Sunday Times» опубликовала саркастические результаты теста ДНК самого Уотсона, у которого нашли 16% ген от африканских предков и 9% от азиатских. Эта сенсация была призвана победно заключить позорный скандал, посрамив Уотсона и окончательно дискредитировать его исследования, по части разницы в структурах ДНК. Хотя, даже если просто вдумчиво перечитать его высказывания, никакого отношения к сути исследований не имела, а просто поспешно положила конец дискуссии дубинным «научным» аргументом «сам дурак».
Начиная с этого момента, Уотсона неустанно “вела” пресса, для окончательного закрепления за его репутацией славы расиста, скандалиста, провокатора и “дискриминалиста” всех мастей: что-то там такое он успел ляпнуть о женщинах, заявив, что предпочёл бы, чтобы красивых было побольше и унизив, таким образом, всех остальных.
Потом он что-то ляпнул о том, у что у латинo-американцев более мощное либидо из-за более продолжительного пребывания в солнечном климате.
Директива по заметанию Уотсона под плинтус уже работала полным ходом и давала ожидаемые результаты: в каждом новом, даже самом безобидном заявлении обязательно находилась та ложка дёгтя, которую “слали бочках” по всем каналам политкорректного возмущения.
Для редких голосов, ещё бормочущих, что “какая-то часть несомненной правды в этом есть”, был призван к рупору печати бывший коллега Уотсона, Уилсон (E.O. Wilson), объяснивший всем сомневающимся, что: «Уотсон просто слишком быстро получил доступ к некоторым специальным знаниям: ему было всего 25 лет, когда он сделал своё гениальное открытие. И с тех пор, он позволяет себе озвучивать всё, что приходит ему в голову».
Ещё несколько известных учёных невнятно покритиковали общую тенденцию Уотсона к скандальным заявлениям, умело избегая высказываться по тому самому, изначальному, с которым пришёл самый крупный и преступный скандал.
После чего уволенный отовсюду, лишённый всех титулов возможностей соответствующей работы Уотсон окончательно исчез из поля зрения публики и появился вновь буквально на днях, в связи с новым скандалом.
Уотсон выставил на аукцион свою Нобелевскую премию, по его личному объяснению, чтобы “поправить свои доходы, сделать дары тем, кто ему так много дал (школы, университеты) и купить картину художника Дэвида Хокни“.
Прежде чем я объясню вам, зачем я всё это рассказала, по примеру первого вышеупомянутого профессора, на всякий случай, уточню, что никаких расистских тенденций по отношению к кому бы то ни было не имею, что одной из моих любимейших книг по сей день остаётся “Убить пересмешника”, а одним из любимых актёров – Роберто Бланко. На всякий случай. Времена нынче поспешные и однозначные, так что… Уточняю, хоть и не сомневаюсь, что обвинений во всех грехах, строго по прейскуранту, согласно “прецеденту Уотсона” и мне не избежать.
Так вот. Хрен с ним, простите, с Уотсоном, вообще. Уотсон и человек не слишком приятный и учёный не слишком понятный, поскольку уже с десятилетие, как его работы и результаты не озвучиваются в открытом доступе и по сути являются откровенным и, по всей видимости, бессрочным табу.
Дело нe в Уотсоне и его опрометчивом заявлении об изначальном “неравенстве” некоторых ДНК, обуславливающем, согласно его выводам, разницу в некоторых общественных достижениях народов различных расовых типов.
И дело не в “опасности” разглашения выводов его работ, способных повлечь за собой некие страшные последствия. Я снова позволю себе сделать здесь отсыл к Оппенгеймеру и отметить, что даже если заморозить далеко не ошибочные выводы одного учёного, рано или поздно, к тем же выводам всё равно придут другие.
Что потеряет или приобретёт всё человечество в интервале неведомо никому.
Возможно, изменив ложную и неэффективную методику “помощи” менее удачливым, с учётом предложенной корректировки и её дальнейшего изучения, можно добиться гораздо более ощутимых результатов для всех. Возможно, предложенная корректировка только обидит, разозлит и разожжёт, возможно. И в этом тоже не суть. Как говорится, не хотите, как хотите.
Суть и опасность прецедента Уотсона в том, что если принять, как должное тот факт, что научные исследования и выводы должны руководствоваться не их важностью, необходимостью или простым фактом случайного открытия, для которого ещё не изучено применение, но прежде всего их соответствием некоему политкорректному коду и прейcкуранту дозволенных тем, определяющих область и размах допустимых работ, то научным стимулом, цензором и охранителем отныне (и во веки «оков»?..) станет та «мера рукопожати», определять которую посмеют лишь безусловно доказавшие свою идеологическую принадлежность
Как уже хорошо известно по примерам некоторых замечательных провидцев, чтобы увидеть результаты подобных “нововведений” многих столетий не потребуется.
Некоторые науки прецедентом Уотсона уже грешат и кишат.
В истории, например, переписываются целые периоды, в yгоду одним и не в обиду прочим.
В политэкономии и географии разваливаются целые страны, к которым не глядя применяются методы, никоим образом не соответствующие их “носящей” традиционной структуре.
В медицине, до сих пор, ещё осмеливаются применять разные технологии лечения рака кожи к разным по типу кожи людям, потому что у «разнокожих» заболевание протекает пo разному, несмотря на то что перед заболеваниeм все равны.
Но если руководствоваться изложенным выше принципом, и эту разницу тоже скоро необходимо станет искоренить.
Далее, по смыслу, списку и трафарету.
Видите результаты? Не видите? А они уже там.