Русская Idea: Тематика локальных пространств в последнее время попала в топ новостей – во многом как реакция на события в Екатеринбурге, которые привлекли пристальное внимание экспертного и интеллектуального сообщества. Оказалось, что организация общественных пространств важна не только для повседневной жизни жителей тех или иных территорий России, но довольно легко приобретает общефедеральное и политическое звучание. Мы со своей стороны еще несколько лет назад говорили о том, что именно локализм в ближайшем будущем станет одной из составляющих общественно-политической повестки, разбирая, правда, такие сюжеты в основном применительно к Севастополю. При этом преимущественно мы писали об активной гражданской позиции Законодательного собрания. Не так давно мы проанализировали историю формирования и функционирования Общественной палаты Севастополя за 5 лет, прошедшие с «русской весны» в контексте общероссийских реалий – как площадки, которая могла бы выполнять функцию консолидации гражданских активистов в диалоге с властью.
В публикуемом ниже материале член общественной редакции нашего сайта Станислав Смагин рассмотрел партийно-политическую историю Крыма и Севастополя последних 5 лет, чтобы понять, с каким багажом подошли российские партии к выборам в местные парламенты осенью текущего года.
***
Главная интрига нынешней избирательной кампании в Заксобрание Севастополя, по существу, разрешилась 27 мая 2019 года, когда состоялись праймериз «Единой России» и на них определенный успех смогли достичь те, кого чаще всего называют «группой Чалого», или «чаловцами». То есть та группа общественных деятелей, которая до сих пор контролирует половину состава Законодательного Собрания Севастополя. Из тех, кто вошел в партийный список «Единой России» – депутат ЗС Евгений Мащенко, тележурналист Антон Пархоменко и редактор сайта ForPost Екатерина Бубнова. По одномандатным округам выдвинуты от «Единой России» председатель регионального парламента Екатерина Алтабаева, действующие депутаты – Татьяна Щербакова, Михаил Чалый и Вячеслав Аксенов. Из заведомых сторонников губернатора на праймериз победила только депутат Татьяна Лобач.
Главным итогом праймериз можно считать то важное для политической жизни города обстоятельство, что ожидаемого и предсказываемого некоторыми наблюдателями «развода» «группы Чалого» с «Единой Россией» не произошло. Надо признать, что это было встречено неоднозначно, в том числе аудиторией сайта ForPost, значительный сегмент которой, по признанию Екатерины Бубновой, сделанной ей в интервью корреспонденту РI, настроен довольно оппозиционно. Если президент страны сохраняет большую популярность у севастопольцев, то к партии власти отношение иное. «Единой России» многие не могут простить в том числе и прошедшую год назад пенсионную реформу. Нам известно, что и внутри «группы Чалого» существовали радикальные настроения, однако, в итоге была выбрана компромиссная линия поведения. При этом Екатерина Бубнова, оказавшаяся в списке партии на выборах, говорит, что считает единственно возможной, то есть спасительной для будущего линией поведения партии – ее превращение из партии бюрократии в партию президента, в своего рода «око государево» в регионах. То есть примерно в то, чем призван был стать в свое время ОНФ.
Тем не менее какими бы ни были итоги будущих сентябрьских выборов, ясно одно – политический процесс в городе будет происходить внутри уже давно сформировавшегося партийного спектра, который по большому счету отражает старые украинские реалии. Украинские партии в 2014 году просто поменяли таблички, выбрав для себя российские бренды. История возвращения Крыма и Севастополя в родную гавань – это не в последнюю очередь история интеграции этих регионов в российскую политико-правовую систему, со всеми ее формальными и неформальными, но порой еще более жесткими законами, правилами и ограничениями. И именно этот аспект, в частности, хроника прихода и развития на полуострове российских партий и их взаимоотношения с электоратом, показывает почти все болевые точки интеграции как нельзя более выпукло.
***
«Единая Россия» в Крыму и Севастополе изначально оказалась в привилегированном положении, которое обеспечивалось не только установленным наверху статусу, но и искренним кредитом доверия среди населения. При безусловной благодарности жителей полуострова всем участникам «крымского консенсуса», ЕР выделялась особо как ключевая партия системы, обеспечившей возвращение, и, несмотря на всевозможные оговорки и отговорки, партия В.В. Путина, признательность которому персонально в Крыму достигала заоблачных высот.
В материковой России эта логическая связка давно подвергнута сомнению, и хотя за единороссов часто голосуют, как за партию Путина, едва ли не чаще за нее не голосуют, несмотря на то, что это партия Путина. Более того, региональные выборы, состоявшиеся после пенсионной реформы, показали нарастание нового типа электорального поведения: не голосовать за ЕР, несмотря на то что это партия Путина, более того, голосовать против именно потому, что это партия Путина.
Но Таврида пять лет назад была от этих протестных раскладов очень далека.
Одним из первых сигналов тревоги стало более плотное знакомство крымчан и севастопольцев с особенностями правящей партии. Среди прочих особенностей, вызывающих претензии и неприязнь во всех российских регионах, выделялась одна, которая порождала на полуострове повышенно болезненную реакцию. Речь о рекрутировании в ЕР и на госслужбу – а эти процессы обычно плотно увязаны – не просто технократов и «эффективных хозяйственников», но людей подчеркнуто и агрессивно безыдейных. Тех, кто, нахраписто исповедуя некие идеалы, при неожиданном повороте судьбы становится под противоположные знамена (в данном случае – российские): предательство считается знаком качества и синонимом гибкости. Особенно чудовищно это выглядит на контрасте с подозрительным и презрительным отношением к носителям искренней идейности, даже если она пророссийская.
Достаточно нескольких ярких примеров.
Первый – ялтинский чиновник Станислав Манченко, который в период украинской юрисдикции над Крымом участвовал в ультрашовинистических необандеровских шествиях и позировал перед фотокамерами, выкинув руку в нацистском приветствии, а затем вступил в «Молодую Гвардию ЕР», устроился работать в городскую администрацию Ялты и запрещал поднимать в ходе публичных акций тему Донбасса.
Второй пример – соратник Мустафы Джемилева и один из лидеров террористического «меджлиса» (запрещен в РФ) Энвер Арпатлы, яростно бившийся на февральских митингах 2014 года за «украинский Крым», а затем внезапно ставший делать чиновничью карьеру в Крыму уже российском. Он продолжил свою карьеру в Татарстане, а недавно же и вовсе стал вице-премьером Карачаево-Черкесии.
И на контрасте – русский активист Валерий Подъячий, несколько лет остававшийся без работы из-за судимости в украинский период по статье сепаратизм. Аналогия, сильная и громкая, но в целом адекватная, напрашивается сама собой – это как если бы после освобождения от нацистов оккупированной территории СССР бывших полицаев и старост начали открыто и с помпой принимать в КПСС и на службу в советские органы власти, а бывших партизан – преследовать за сопротивление «законному немецкому начальству».
Конечно, случалось и такое, особенно на западных окраинах, где союзный центр проявил недопустимую мягкость в отношении бывших коллаборантов. Но все-таки это были эксцессы, а не открытая и демонстративная государственная стратегии, да и ситуация – «бывший староста отказывает в советской работе бывшему партизану как неблагонадежному» – могла разве что присниться в страшном сне.
Однако, повторимся, поначалу была пора эйфории, а не печальных наблюдений и выводов, и эту эйфорию не могли омрачить ни бывшие «регионалы», ни примкнувшие к ним сомнительного качества варяги, ни прорывающиеся во власть аборигены, с прежней политической системой не связанные, но, мягко говоря, небезупречные с точки зрения репутации и отношений с криминалом.
Главное – Россия, а там хоть камни с неба, как гласил популярный лозунг.
«Партия регионов», к слову, оправилась от вызванного революционными изменениями шока, если он и был, практически мгновенно, и встала в позу отнюдь не аутсайдера, стремящегося лишь к хоть какому-нибудь выживанию, а разборчивой невесты. Так, член депутатской фракции “Регионы Крыма” Петр Запорожец 17 марта заявил: «Партия регионов Крыма на сегодняшний день ещё существует. Люди не виноваты в том, что верхушка партии их предала. Как Партию регионов мы её, конечно, ликвидируем, но тот актив, который был в партии, и всю структуру мы используем. У нас только в Симферополе более 20 тыс. сторонников. Мы создадим общественное движение или присоединимся к одной из российских провластных партий России».
Подобные декларации «через губу» были вполне логичны – члены ПР лучше других знали, что из себя представляет союзная им ЕР, и понимали, что невостребованными не останутся.
В Крыму еще одним источником кадров для единороссов стала партия «Русское единство» нового главы республики Сергея Аксенова. Торжественное открытие отделения ЕР на полуострове состоялось в начале апреля с участием секретаря генсовета партии Сергея Неверова. Были вручены первые 22 партбилета, причем самый первый – спикеру крымского госсовета Владимиру Константинову. Он же стал и руководителем отделения – весьма символичная преемственность, ведь раньше он руководил местными регионалами. Впрочем, Владимир Андреевич поспешил отречься от бренда ПР, одновременно подчеркнув, что ничего дурного в том этапе биографии не видит: «В рамках “Партии регионов” мы проводили политику, направленную на отстаивание интересов крымчан. Многие товарищи по партии нас предали и легитимизируют киевскую хунту. Мы порвали с Партией регионов».
Вскоре полным ходом началась подготовка к выборам в Госсовет, перенесенным с 2015 г. на осень 2014. В июле Владимир Константинов дал вполне программное по содержанию интервью газете «Коммерсантъ», заслуживающее объемного цитирования.
— Есть мнение, что ускорение выборов выгодно «Единой России», так как это единственная российская партия, которую хорошо знают в Крыму.
— «Единую Россию», как и все остальные российские партии, знают мало. Политический бомонд московский, который сюда приезжает, совершенно незнаком крымчанам. Они знают Сергея Аксенова, Владимира Константинова, Владимира Путина. К этим людям сегодня самый большой объем доверия.
— Крым особая территория, где только появляются российские политические структуры. Насколько легко было сориентироваться, к кому примкнуть?
— Мы не могли повести крымчан за какой-то маленькой партией, которая не поддерживает руководство страны, не поддерживает президента. Мы не знаем программы остальных партий. Не знаем, кто за ними стоит. Я думаю, что «Единая Россия» — это будущее Крыма. Вот через пять лет, когда мы наделаем ошибки, другие партии будут нас наперебой критиковать. А сегодня им не место здесь. Их участие в выборах — попытка прижиться в Крыму.
— Но многие представители крымской элиты, в том числе Партии регионов, которой в Крыму руководили вы, и партии врио главы республики Сергея Аксенова «Русское единство», сейчас перешли не только в «Единую Россию», но и в другие партии, которые в РФ трудно назвать популярными: «Родина», «Патриоты России». Насколько «Единая Россия» готова потесниться в парламенте?
— Мы не собираемся отдавать никому и ничего. Надеюсь, что на выборах повторим результат референдума (за присоединение Крыма к РФ 16 марта проголосовало почти 97% избирателей. — “Ъ”). Хотя из одной партии Госсовет состоять, скорее всего, не будет. Думаю, одна, максимум две партии, кроме «Единой России», там окажутся. Сегодня крымчане связывают свое будущее с нашим лидером (показывает рукой на стену за спиной, где висит фотография президента РФ. — “Ъ”). Он лично принял политическое решение о присоединении Крыма к России. С ним крымчане связывают все надежды свои на будущее. И отклоняться от этого курса никто не будет. А другим партиям предстоит рассказать — где они были 16 марта? Раз они не с нами, то и в день референдума их с нами не было.
— Сергею Аксенову досталось первое место в списке «Единой России» на выборах в Госсовет, хотя спикер парламента — вы и вы же возглавляете партию. Почему было принято такое решение?
— Сергей Аксенов планируется нами, это не секрет, на пост главы республики. Он должен быть первым в списке.
Параллельно активность наращивали и другие российские партии. КПРФ еще в марте устами главы своей юридической службы Вадима Соловьева объявила о желании объединить все левопатриотические силы Крыма: «Мы уже сейчас ведем переговоры с отделением Коммунистической партии Украины и с Марксистско-ленинской партией Леонида Грача. Думаю, что уже в течение месяца мы проведем там учредительную конференцию о создании нашего отделения КПРФ. Уверен, что центральный комитет окажет всю необходимую помощь моим товарищам: и кадровую, и идеологическую, и редакционную, и консультативную. Совместными усилиями мы подготовим план работы. Уже надо включаться в избирательную кампанию». Грач, правда, в итоге, предпочел влиться в ряды «Коммунистов России».
Если ЕР опиралась в ходе крымского партстроительства на кадры из ПР, то КПРФ, вполне закономерно, на членов КПУ и вообще сложившиеся структуры этой партии. Зампред ЦК КПРФ Валерий Рашкин на встрече в Симферополе делегации КПРФ с представителями крымских городских и районных комитетов КПУ 2 апреля заявил, что основой регионального отделения в Крыму станут «те люди, которые состояли в КПУ». И действительно, практически все крымские обладатели партбилетов КПУ в количестве 5 тысяч выразили желание стать членами КПРФ. Впрочем, в ходе предвыборной кампании не обошлось без усиления списков материковыми кадрами. Иные случаи этого усиления вызывали у крымчан искреннее недоумение – как, например, появление группы жителей Курска в списке КПРФ на выборах в горсовет Евпатории, проходивших одновременно с общекрымскими.
Возглавил же отделение КПРФ на полуострове депутат ГД Николай Коломейцев, по совместительству – первый секретарь Ростовского обкома.
Во многом по схожему сценарию развивалась и крымская деятельность ЛДПР. Кадровым костяком стали члены местного отделения партии, существовавшего еще в украинский период, но распущенного в 1997 г. Куратором был назначен депутат ГД Илья Дроздов, в дальнейшем со скандалом расставшийся с партией, а список на выборах в Госсовет возглавил лично Владимир Жириновский, как он это обычно и делает в регионах.
Появилось, разумеется, в Крыму и отделение «Справедливой России». Татьяна Москалькова, тогда еще не уполномоченный по правам человека, а депутат-справедливоросс, по этому поводу сказала: «Мы даже не ожидали, что такое большое количество людей в Крыму выразят желание вступить в “Справедливую Россию”». Среди свежеиспеченных крымских членов СР выделялись бывшие регионалы, не сумевшие выдержать жесткую конкуренцию за получение теплого места в ЕР.
Соцопросы, проведенные накануне выборов, давали следующую картину. ЕР по мажоритарным округам собирались поддержать 95% (почти как планировал Константинов), по партийным спискам, правда, значительно меньше – около 70%. За ЛДПР по спискам собирались голосовать 10%, что объяснялось в первую очередь фактором Жириновского, с 1991 г. неизменно говорившего о российской принадлежности Крыма.
КПРФ были готовы поддержать 8%, СР – 4,5%. Первые результаты экзит-полов, появившиеся в вечер выборов, давали очень похожий результат – и по конкретным цифрам, и по числу партий, преодолевших пятипроцентный барьер – «Единая Россия» получала 70,4% голосов, ЛДПР — 9,3%, КПРФ — 6,6%. Однако в итоге КПРФ не добрала до проходного балла полпроцента. В Госсовете оказалось семьдесят единороссов (45 списочников, 25 одномандатников). ЛДПР, в итоге получившая 8,5%, добилась пяти мест по спискам.
В дальнейшем взаимоотношения основных системных партий в Крыму, как правило, представляли собой проекцию этих же отношений на общефедеральном уровне – вежливое соперничество и одновременно тесное соработничество при явном лидерстве ЕР и опеке ею остальных. Характерным проявлением данной тенденции можно считать, например, роспуск в конце 2015 г. Алуштинского горкома КПРФ вместе со всей партийной организацией. Некоторые наблюдатели в тот момент высказывали мнение, что причина – излишняя активность и принципиальность алуштинских товарищей, способная повредить отношениям республиканского партийного руководства с властвующим кентавром «ЕР-чиновничество» накануне выборов в Госдуму.
В итоге, на думских выборах 2016 года КПРФ, чей список, как и в Севастополе, возглавил легендарный адмирал и бывший командующий Черноморским флотом Владимир Комоедов, получила чуть больше 6%, ЛДПР – 13,2%, СР – менее 3%. Победу с заметным преимуществом одержала ЕР – 68,5%. Единороссы победили и во всех трех одномандатных округах, по спискам же от них была избрана уже почти такая же легендарная, как Комоедов, Наталья Поклонская – свой мандат ей передал Сергей Аксенов.
***
С ранней весны 2014-го кипело партийное строительство и в Севастополе. 3 мая на конференции Севастопольского горкома КПУ было объявлено о прекращении его деятельности, и в тот же день прошла учредительная конференция Севастопольского городского отделения КПРФ. Первым секретарем избрали Василия Пархоменко, возглавлявшего ранее Севастопольский горком КПУ.
Своеобразную преемственность продемонстрировала и СР – ее региональное отделение было создано на базе отделения идеологически близкой ПСПУ Натальи Витренко; соответственно, фракция ПСПУ в севастопольском Законодательном собрании тоже стала фракцией СР. Лидер севастопольских социалистов Евгений Дубовик летом 2014 года ушел на должность директора департамента внутренней политики, затем полтора года был даже вице-губернатором, но как управленец зарекомендовал себя в глазах севастопольцев в основном с отрицательной стороны, и в начале 2017 г. вернулся в СР, став ее местным лидером.
Главой севастопольского отделения ЛДПР стал Илья Журавлев, депутат городского парламента с 2010 г., секретарь постоянной комиссии по вопросам городского хозяйства, транспорта и управления коммунальной собственностью. Его правая рука, Игорь Валис, также еще с начала девяностых подвизался на ниве ЖКХ, сначала в качестве предпринимателя, затем – госслужащего. Вступил сначала в ЛДПР и известный севастопольский гражданский активист и видеоблогер Алексей Процко, но через два года он покинул партию как раз из-за несогласия с линией Валиса, Журавлева и, по большому счету, самого Владимира Вольфовича.
Однако основные партийно-политические события Севастополя происходили и до сих пор происходят не на поле взаимодействия разных партий, а внутри одной из них – ЕР. Эта эпопея достаточно хорошо и в подробностях известна и изучена, но все же в двух словах напомним ее ключевые вехи.
Народный мэр Севастополя Алексей Чалый отказался возглавить город уже как губернатор, рекомендовав президенту поставить на этот пост вице-адмирала Сергея Меняйло. Сам же Алексей Михайлович возглавил Агентство стратегического развития Севастополя. В конце мая – начале июня проявились первые признаки конфликта между главами АСРС и города: Меняйло демонстративно игнорировал инициативы Агентства и его наработки. Разногласия были у Чалого и с опекающим Меняйлом полпредом президента в Крымском федеральном округе Олегом Белавенцевым, считавшим интересы города значительно менее важными по сравнению с интересами военно-силовых ведомств.
Соответственно, в городском отделении ЕР четко обозначались группы сторонников Чалого и Меняйло-Белавенцева. Третьей же группой стало лобби Дмитрия Белика. Выборы в севастопольское ЗС, как и в крымский Госсовет, были намечены на сентябрь, и накануне этих выборов единороссы оказались расколоты по образцу эдакой гражданской войны с «красными», «белыми» и «зелеными». Чалый записал видеообращение к севастопольцам, где попросил прощение за допуск к рулю людей, «обладающих редким сочетанием двух противоречивых качеств — некомпетентности и чванства».
Чтобы исправить ошибку, Алексей Михайлович сам решил идти на выборы и возглавить список ЕР. Ставший открытым конфликт развивался по всем законам политического постмодернизма – Чалый и Меняйло в конце августа публично заявили об отсутствии у них разногласий, при этом лидер партийного отделения ЕР Виктор Оганесян призывал горожан в мажоритарных округах голосовать против членов «команды Чалого», а «черные политтехнологи» распространяли разномастные листовки, называвшие Чалого будущим президентом РФ и обвинявшие его в работе на зарубежные спецслужбы. При этом обе группы были настроены против Белика, которого не пустили в избирательные списки единороссов – бывший регионал пошел на выборы по округу как самовыдвиженец и проиграл члену «команды Чалого» Игорю Соловьеву.
ЕР как целое одержала на выборах убедительную победу – все мажоритарные мандаты и 77% по списку. Еще два списочных места получила ЛДПР. Чалый был избран председателем ЗС. 9 октября севастопольский парламент утвердил Меняйло губернатором – судя по всему, не без давления президентской администрации, гонцы от которой специально приехали на голосование. Впрочем, Меняйло, чтобы не усугублять и без того предельно сложную ситуацию, пообещал всецело следовать стратегии, разработанной АСРС.
В январе 2015 г. руководителем севастопольского отделения ЕР стал опытный юрист Борис Колесников, считавшийся компромиссной и потенциально умиротворяющей все конфликтующие стороны фигурой. Однако Колесников решил отбросить систему сдержек и противовесов, отдав явное предпочтение Меняйло. На втором месте в приоритетах оказался Белик, чаловцам же выписали «черную метку». Был переформатирован региональный политсовет партии, количество его членов увеличили с 25 до 35, как раз для лишения чаловцев большинства. Затем из политсовета были исключены депутат Соловьев и представляющая Севастополь в Совете Федерации Ольга Тимофеева.
Вроде бы кулуарная фракционная возня приобрела форму борьбы мировоззрений и разных видений будущего города. «Чаловцы» протестовали против разрухи, захламления города, сомнительной ковровой застройки, в том числе и в природоохранной зоне, повышения цен на товары первой необходимости, странных решений типа передачи байк-движению «Ночные волки» земли у подножья горы Гасфорта.
Не добившись результата, сначала сам Алексей Михайлович в конце 2015 г. заявил о своем желании уйти с поста главы законодательной власти, а через несколько месяцев и его сторонники вышли из регионального политсовета ЕР (как подсчитало интернет-издание «Примечания», количество бывших членов «Партии регионов» в политсовете по итогам этого демарша выросло до 70%). Далее на прореженной поляне произошла решающая схватка между группами Белика и губернатора. Белик самовольно выдвинулся на городские внутрипартийные праймериз по определению кандидата в депутаты на будущих думских выборах, одолел там космонавта Олега Шкаплерова и стал обитателем Охотного ряда.
В отместку ему Колесников зачистил от «беликовцев» политсовет и списки кандидатов в муниципальные депутаты. Казалось, Меняйло победил всех и стал «царем горы», но в конце июля 2016 года неожиданно выяснилось, что губернатор уходит в отставку по собственному желанию.
На освободившееся место из Москвы был назначен молодой (на момент приезда в Севастополь еще не стукнуло и сорока) чиновник Дмитрий Овсянников, выпускник Высшей школы экономики. Севастопольское общество и конкретно сторонники Чалого возлагали на него определенные надежды – люди думали, что он может вернуть город на путь развития, который грезился в 2014-м и который был детально прописан в документах АСРС. Вероятным представлялось и новое, точнее, обратное переформатирование местного отделения ЕР и политсовета, с возвращением туда сторонников народного мэра.
Достаточно скоро выяснилось, что и то, и другое – иллюзии. Используя ресурсы ЕР в своих целях, например, в ходе губернаторских выборов 2017 года, на которых он получил подтверждение своих полномочий, или для продавливания интересов исполнительной власти в Законодательном собрании, Овсянников относился и относится к местным структурам партии с определенной отстраненностью, видимо, полагая всех местных единороссов без различения фракций, да и вообще всех севастопольцев опасными бунтовщиками. Со временем Дмитрий Владимирович и вовсе в какой-то степени перенял федеральную модель, где первое лицо «парит» над всеми системными партиями, принадлежа к ЕР, но уделяя долю внимания и взаимодействия каждой.
По части же чиновно-бюрократической и управленческой стороны своей работы Овсянников оказался еще более резким шагом назад и одновременно в сторону по сравнению с предыдущими периодами российской истории Севастополя. В 2014-2016 гг. борьба шла между патриотами города, дельцами, приспосабливающимися к любой власти и равнодушными к севастопольскому духу, но хотя бы заинтересованными в городе как кормовой базе, и «варягами», опять же, равнодушными к Севастополю как городу русской славы, но понимающими его утилитарную значимость. Команда же Овсянникова, безусловно, не отказываясь от личных выгод своего статуса, избрала диверсионную тактику «не доставайся же ты никому», разрушая лицо города и материально, и идейно.
Таким образом, можно говорить о конфликте, по форме внутрипартийном и между двумя ветвями власти, а по сути – мировоззренческом. В 2018-2019 гг. этот конфликт достиг накала, непредставимого даже при Меняйло. Судебные иски губернатора и Бориса Колесникова к Екатерине Алтабаевой, депутату ЗС от «команды Чалого» и его сменщице на посту спикера, – лишь один из ярких и характерных эпизодов борьбы, в которой есть место всему, от вызовов на дуэли до акций протеста в ходе парламентских заседаний.
Визит в Севастополь в августе 2018 г. Секретаря Генсовета ЕР Андрея Турчака с официальной целью положить конец розни ни к каким существенным видимым результатам не привел. Не стало пока панацеей и назначение руководителем регионального политсовета Дмитрия Саблина, хотя он и предпринял некоторые меры, в частности, сделал членом политсовета и первым заместителем руководителя регионального отделения Алтабаеву. Все чаще и настойчивее звучит тема референдума о недоверии Овсянникову, рейтинг которого, согласно опросам граждан, упал ниже 20%. С резкой критикой в его адрес выступает всё большее количество заметных в общенациональном масштабе фигур, включая имеющих прямое отношение к Крыму, например, Наталья Поклонская.
Совершенно не ясно, какой в итоге будет ЕР в ходе выборов нового состава Заксобрания, хотя до них осталось всего несколько месяцев. Непонятна и судьба «группы Чалого», с учетом того, что ее лидеры, включая самого Алексея Михайловича, а также активного участника и главного летописца Русской Весны в Севастополе Вячеслава Горелова, говорят о своем нежелании переизбираться.
Плодами непрекращающейся нестабильности, кажется, не прочь воспользоваться в ходе кампании по выборам в ЗС и системная оппозиция. С одной стороны – получить дивиденды на закулисно-политтехнологическом фронте, как это было пять лет назад, когда «меняйловцы», чтобы уязвить «чаловцев», в их мажоритарных округах оказывали поддержку их оппонентам. С другой – добиться результата и в открытом электоральном бою, благо у севастопольцев усталость от местной специфики власти и ЕР накладывается на такое же, как и на материке, недовольство общегосударственной работой тех же ЕР и власти.
Например, Евгений Дубовик уже объявил о желании СР получить все (!) места в Заксобрании нового созыва. Такому оптимизму можно искренне позавидовать, но все же его стоит признать слишком буйным. Более соотносящимися с правдой жизни кажутся амбиции КПРФ. Василий Пархоменко уже выступил в газете «Севастопольская правда» с призывом, стилистически больше подходящим «желтой прессе» лихих девяностых: «Хватит портить воздух, пора ходить по-большому». Тем не менее, неоднозначный эпатаж сопровождается не худшей по качеству тактикой, где ставка на молодые кадры, вроде первого секретаря Нахимовского отделения КПРФ Ольги Кальницкой, дополнена возможным приездом «под выборы» именитых москвичей – существует вероятность, что список коммунистов возглавит известный журналист и общественный деятель Максим Шевченко.
Не отметают вариант сотрудничества с компартией и некоторые известные беспартийные севастопольцы. Уже упоминавшийся нами Алексей Процко, заявив о желании идти на выборы, так прокомментировал будущий выбор партийного флага: «От какой угодно партии, кроме „Единой России”, ЛДПР и „Справедливой России”. На КПРФ, пока в этой партии есть такие люди, как Роман Кияшко [второй секретарь регионального отделения], я крест ставить не готов. Хотя, конечно, большой минус этой партии — это Василий Пархоменко».
Без каких-либо оценок можно констатировать, что для кандидата, видимо, такой выбор был бы довольно неплохим. Как показывают результаты опроса, проведенного интернет-изданием ForPost непосредственно на сайте и в соцсетях, за КПРФ сейчас готовы проголосовать 34%. За ЕР – меньше 11%, за ЛДПР – 7,5%, за СР – 5,2%.
***
Недостаток места не позволяет нам подробно рассказать об истории становления в Крыму и Севастополе непарламентских партий. Между тем, некоторые из них вполне могли бы стать парламентскими, хотя бы на здешнем уровне. Прежде всего, это касается «Родины». Из-за ее партнерских отношений с аксеновским «Русским единством» в марте 2014 г. некоторые эксперты прочили ей статус едва ли не второй после ЕР ведущей политической силы полуострова.
Увы, через полгода на выборах законодательной власти обоих новых субъектов федерации партия получила почти идентичные результаты, около 2,7%, и о наполеоновских планах пришлось позабыть. Летом 2017 г. «Родина» оказалась в эпицентре скандала, связанного с выборами губернатора Севастополя. Городское отделение выдвинуло на них своим кандидатом Вадима Колесниченко, некогда второе лицо «Партии регионов» на местном уровне и соавтора знаменитого украинского закона «Об основах государственной языковой политики», однако выдвижение заблокировали руководящие московские «родинцы». Колесниченко охарактеризовал инцидент как «беспрецедентные меры» команды Овсянникова и попытался выдвинуться уже от «Партии Великое Отечество», но не смог пройти муниципальный фильтр.
Репутация «Родины», показавшей лишний раз свою несамостоятельность, была подмочена, ее покинули многие местные видные члены. При всем при этом и сейчас «Родина» в Крыму и Севастополе не лишена социально значимых личностей. Ее севастопольское отделение возглавляет видный общественник и борец с незаконной застройкой Иван Комелов, крымским же отделением руководит создатель информационного агентства NewsFront Константин Кнырик.
Заметна в Крыму и «Партия дела» (в Севастополе ее региональное отделение пока на этапе создания). Местный лидер ПД, моряк с многолетним стажем и предприниматель Игорь Берсенев, говорит весьма разумные вещи на злобу дня: «Российские предприятия не хотят работать в Крыму и Севастополе из опасения, что их включат в санкционные списки. Им при этом не предлагается никакого стимулирования, никаких преференций – ни налоговых льгот, ни протекционистских мер. Обратный пример – я как предприниматель из Севастополя не могу открыть филиал в других российских регионах, поскольку лишусь крымских льгот. Получается, что мы по факту исключены из российской системы. И у крымчан и севастопольцев возникает закономерный вопрос: мы что, находимся в резервации?»; «Деятели, которые заседали в украинском заксобрании и украинских партийных структурах, перепрыгнули в российские партии. Кто не смог зацепиться в правящей партии, вступил в парламентскую «оппозицию». Для них это не идея, не служение, а простой расчёт. Поменяли цвет как хамелеоны, но остались теми же партократами. Другая часть партийных функционеров — приезжие. Они не знают местной специфики и, к сожалению, не всегда желают её узнавать».
Главный столичный идеолог партии, писатель Максим Калашников, с 2014 г. регулярно в самых лестных выражениях отзывается об Алексее Чалом как о настоящем русском лидере и образцовом национальном капиталисте, промышленнике-патриоте. В феврале этого года Калашников, правда, выступил с достаточно критическим заявлением в адрес Алексея Михайловича, но сейчас вроде бы снова сменил гнев на милость. Причиной же критики было то, что Чалый не рвет решительно с ЕР и избегает контактов с ПД, а не чуждый народному мэру ForPost опубликовал несколько материалов о возможном участии Игоря Стрелкова в севастопольских выборах как кандидата партии, хотя ни Стрелков, ни партия ничего такого не планировали. Опроверг – в достаточно резкой форме – эту информацию в комментариях к одному из материалов и сам Стрелков, исключительно тепло, впрочем, при этом отозвавшись о Чалом.
Упомянем и «Партию роста», чья деятельность на полуострове – практически персональный проект Олега Николаева, известного севастопольского бизнесмена и ресторатора, прославившегося конфликтом с Меняйло из-за прав собственности на здание, которое некогда занимал ресторан «Остров». Николаев довольно долго был союзником Чалого: в 2016 г. на выборах в ГосДуму, занимая четвертое место в общефедеральном списке «Партии роста», он в одномандатном округе при поддержке чаловской команды сражался против Белика и Шкаплерова – победу, как мы помним, одержал Белик. Кстати, тогда с этой партией сотрудничал и Алексей Процко – от нее он баллотировался в депутаты Совета Нахимовского муниципального округа.
***
История появления и особенности деятельности российских партий в Крыму и Севастополе в общих чертах похожа на их «материковую» историю и особенности, разумеется, с важной поправкой на уникальность обстоятельств вхождения полуострова и города-героя в состав РФ; шлейф «Партии регионов» и украинской политической системы – это фактор, который необходимо учитывать в любых рассуждениях на заданную тему. Как и в остальной России, важнейшие разломы здесь часто проходят не строго по партийным границам, а по отнюдь не совпадающими с ними границам между мировоззрениями и людьми. Опять-таки, уникальность Крыма, но в первую очередь Севастополя, делает этот феномен особенно выпуклым. Хочется верить, что и общее оздоровление нашей системы придет с таврической стороны, где местное причудливо смешалось с всероссийским. Правда, видимо, это будет оздоровление через тяжелый кризис.