Рубрики
Статьи

Гибель Святого

Версия об «изменниках», сгубивших Филиппа помимо Малюты, является поздней умственной спекуляцией, опирающейся на вольную фантазию. Ни один текст XVI века ее не подтверждает: люди того времени относились к истории смерти Филиппа как к очевидному душегубству с очевидным «авторством».

В декабре 1569 года Тверской Отроч монастырь стал местом убийства.

Здесь жил на покое, а по сути в ссылке, инок Филипп, бывший митрополит Московский и всея Руси, иными словами, глава Русской церкви. Годом ранее, осенью 1568-го, Филипп был лишен святительского сана Собором православных архиереев, созванным по настоянию царя Ивана IV. На протяжении многих месяцев Филипп находился в конфликте с монархом, поскольку осуждал опричнину и не находил оправдания крови, пролитой опричными слугами государя. После низвержения из сана его отправили, как простого монаха, в Тверской Отроч монастырь. Опустевшую митрополичью кафедру занял Кирилл, настоятель Троице-Сергиева монастыря.

Год прошел мирно.

И вот опричное воинство во главе с царем отправилось в карательный поход на Новгород Великий и иные земли Северной Руси. По дороге один из лидеров опричнины, Малюта Скуратов, заглянул в обитель, и… тем же днём Филипп превратился в мертвеца. А спустя несколько десятилетий он был причислен Русской церковью к лику святых, притом царь Алексей Михайлович из династии Романовых принес перед памятью его покаяние за Ивана Грозного.

История эта до сих пор будоражит общественное мнение. До сих пор в ней находят аналогии временам более поздним, в том числе и сегодняшнему дню. Притом каждый меряет смысл, заключенный в гибели святого на свой аршин.

Для кого-то драгоценен Иван Грозный, поэтому «он не виноват». Кому-то угодил Малюта Скуратов, следовательно, и «верный служилец государев тоже никак не мог совершить подобное». Это, стало быть, какие-то предатели, изменники. Для кого-то Филипп – чуть ли не революционер, и, как минимум, «оппозиционер по отношению к деспотичной власти», которого «замучила русская тирания». Наконец, кто-то видит в Филиппе прежде всего христианского пастыря, который не мыслит о мятеже и не имеет ни малейшего желания поколебать престол, но обязан говорить и произносит, как Христов слуга, слово веры. Он прям, хотя и должен окормлять высших людей царства, включая самого правителя. А потому порой он пасёт «посохом железным», если это необходимо для исправления паствы и принесения ею покаяния в грехах. Вот смысл жизни и смерти во Христе митрополита Филиппа, близкий автору этих строк.

Но такой пастырь может оказаться крайне неудобным. Слишком требовательным – по мнению тех, кого он поставлен исправлять. Отсюда затяжной конфликт с царем. Но даже если не желал ему смерти царь, то мог пожелать «псарь».

Для значительной части опричников, в том числе и для Малюты Скуратова, нововведение царя открывало «социальный лифт наверх» – к почестям, чинам, славе, богатству. По рождению, по крови, они не смели и мечтать о подобном возвышении. Но царь пожаловал их, и по слову монаршему худородные возвысились. Кто-то из опричников «отработал» блистательную карьеру честной службой: воевал, вершил посольские дела, строил города и так далее. А иные умели только одно: быть хорошими… исполнителями. Потому и пошли, как Малюта, по карательной части. И вот является им на горе митрополит Филипп, говоря царю: «Опричнину – не благословляю!» Конечно, весь палаческий тараканник против него. И даже когда Филипп уже не у дел, простить ему не может своего прежнего страха: а вдруг царь послушается, да и отменит?! К тому же, старику-иноку всегда можно вернуть митрополичье достоинство, пожелай этого государь… Филипп – живая угроза благополучию целого круга людей, коих в истории Отечества представляет лицо Малюты.

Что же в действительности случилось в декабре 1569-го? Как ушел из земной жизни святитель Филипп?

Все разнообразие интерпретаций трагедии, произошедшей в тверском Отроче монастыре, можно свести к трем основным версиям.

 

В соответствии с первой из них, никогда царь и великий князь Иван Васильевич не помышлял об умерщвлении Филиппа. Клеветники из числа неправедных церковных иерархов ложно осудили его и ввергли в заточение. За благословением во время большого опричного похода к нему был отправлен от государя Малюта Скуратов. Прибыв на место, он увидел в келье уже бездыханное тело, незадолго до того убитого Филиппа. Изменники, одним из которых был пристав Кобылин, жестоко тиранивший бедного старика в ссылке, уже сделали свое черное дело…

Митрополит мог открыть монарху правду об измене, свившей гнездо в ближайшем окружении Ивана Васильевича, а потому насильственная смерть его была предрешена. Малюте осталось лишь попенять монастырским властям за нерадение, похоронить бывшего митрополита и доложить царю и смерти достойнейшего человека. Царь, расследовав это дело в подробностях, излил чашу праведного гнева на тех, кто подставил Филиппа под удар церковного суда, т.е. на иерархов-«клеветников». Этой версии придерживаются современные сторонники канонизации Ивана IV.

Версия вторая по смыслу прямо противоположна предыдущей. В соответствии с нею, Иван Грозный велел прикончить Филиппа и специально для того послал верного палача Малюту. Было ли благословение опричному воинству условием, при соблюдении которого Пастырь мог сохранить жизнь, не было ли, Бог весть. Не исключается и такой вариант, при котором Филиппа непременно убили бы, даже и добившись от него благословения. Лишение сана показалось слишком малым наказанием за споры с царем, и правитель решил «подкорректировать» ситуацию. Эта версия близка тем, кто видит в царе полубезумного маньяка.

Версию третью можно назвать промежуточной. Следуя ей, надо признать, что царь не отдавал приказа убить Филиппа и не хотел ему сделать ничего дурного, хотя о возвращении на митрополичью кафедру речь также не могла идти. Скорее, отправка Малюты была своего рода попыткой примирения. Но своевольный опричник то ли в ярости, то ли опасаясь какого-то дурного исхода своей миссии, то ли, может быть, испытывая к Филиппу личную неприязнь (было за что!), убил его по собственной инициативе. Государю же он доложил нелепицу о «зное келейном» и угаре, от которых задохнулся в келье Филипп…

Таким образом, вина в насильственной смерти человека, когда-то возглавлявшего Церковь России, лежит исключительно на свирепом «кромешнике». Царь тут не при чем.

Главный источник по «делу» об убийстве Филиппа – его Житие. Там ясно сказано: убит Малютой. Опричник вошел в келью, потребовал благословения на государев поход, а Филипп отказал.

Вместо благословения он Филипп начал читать молитву, готовясь к скорой гибели:

«Владыко, Господи Вседержителю! Прими с миром дух мой и пошли аггела мирна от пресвятыя славы своея, наставляюща мя усердна ко Трисолнечному Ти Божеству! Да не возбранен ми будет восход от начальника тьме со отступными его силами! И не посрами мене пред аггелы Твоими, и лику избранных мя причти, яко благословен еси во веки! Аминь!».

Как знать, что за судьба ожидала прежнего владыку, будь он более сговорчив. Как минимум, сохранил бы жизнь. А там, быть может, и вновь вернулся бы на митрополичью кафедру. Но он – подлинный монах, то есть человек для мира умерший, а потому его соблазнам не подвластный. Опричник в ярости задушил его подушкой, вышел из кельи и отправился к настоятелю, взяв с собой караульного пристава. С фальшивым возмущением он «обличал» растерянных людей: «Как же вы допустили такую небрежность! В кельи было так жарко, что Филипп умер от этого зноя и угара!» Те стояли, опустив головы, в молчании и трепете. Труп сейчас же закопали. Без церемоний, так сказать.

Для историка важно следующее обстоятельство: подробности всей истории, вязанной с убийством Филиппа, попали в Житие от того самого «случайного свидетеля», тем не менее, оставшегося в живых. Им стал некий старец Симеон… он же бывший пристав Кобылин, впоследствии постригшийся во иноки.

Все иные источники (помимо Жития), содержащие известия о кончине Филиппа – поздние летописи, сообщения разнообразных иноземцев, труды князя-перебежчика Андрея Курбского, – уверенно сообщают об акте убийства, совершенного Малютой, притом в полном согласии между собой, хотя и созданы они были лицами, независимыми по отношению друг к другу, в разных местах, в разное время и в разных обстоятельствах.

А версия об «изменниках», сгубивших Филиппа помимо Малюты, является поздней умственной спекуляцией, опирающейся на вольную фантазию. Ни один текст XVI века ее не подтверждает: люди того времени относились к истории смерти Филиппа как к очевидному душегубству с очевидным «авторством». И можно было бы всех авторов этих источников объявить пошлыми недоброжелателями царя и России, но… стоит повторить и подчеркнуть: писали они свои сообщения в разные времена и в очень разных местах, а потому никак не могли договориться. Фантастических подробностей напридумывали – да: якобы Филипп сидел в кандалах, якобы Малюта задушил старика веревкой, а тело бросили в воду, якобы Малюта нанес удары ножом под сердце и в живот; и вот уже совсем сказка о том, как Филиппа сожгли на «горящих угольях». Но это всё подробности, «периферия повествования», а суть везде одна – убил Малюта.

Остается немаловажный вопрос: получал ли он на то приказ от самого Ивана Грозного? Прямого ответа на этот вопрос во всех сколько-нибудь солидных источниках нет. Намеки, размышления, сплетни… Трудно докопаться тут до истины. Но, во всяком случае, отсутствует почва для обоснованного вердикта: сделано по распоряжению царя. И, вполне вероятно, Иван IV такого приказа и не отдавал. Да и к чему? Он давно убрал с шахматной доски большой политики фигуру опального митрополита… А вот Малюта по собственной воле вполне мог уничтожить честного пастыря, все еще представлявшего лично для него определенную опасность. Уничтожил и не понес никакого наказания. Опричник еще долго купался в лучах славы, получая от царя покровительство.

Возвышенно-печальная история… Стоит ли ныне туманить ее смысл, для людей XVI века совершенно ясный?

 

_______________________

Наш проект можно поддержать.

Автор: Дмитрий Володихин

Историк, писатель, критик. Доктор исторических наук

Добавить комментарий